Возмущенные ростовщической эксплуатацией, должники неоднократно устраивали восстания, требуя полной отмены долгов и процентных платежей. Такое требование выдвигалось, например, во время двух крупных восстаний плебеев в 48 и 47 гг. до н. э.
О нравах Древнего Рима, развращенного ростовщичеством, много свидетельств в древнеримской литературе.
Гораций отмечает: «Все ненавидят тебя! Ты дивишься? Чему же? Ты деньги в мире всему предпочел, за что же любить тебя людям?
Вот Фуфидий прослыть испугается мотом: он, у кого и денег и поместий немало, пять процентов в месяц берет с должников, и чем больше кто нуждой стеснен, тех более он притесняет!». (Римская сатира, М, Художественная литература,1989).
Ювенал так же неравнодушен: «Надо боятся не ранней могилы, не горькой кончины, Нет: страшнее, чем смерть, для роскоши - нищая старость. Путь большей частью таков: заемные деньги истратят в Риме при заимодавцах; затем, когда остается самая малость и бедным становится заимодавец, вместо изгнания в Байи бегут и к устрицам ближе - ибо от денежной биржи теперь уж лучше уйти». («Римская сатира», М, Художественная литература,1989).
Лукиан вопиет: «Зачем вы, глупцы, стережете ваше золото? Зачем казните себя, высчитывая проценты, собирая талан за таланом, когда вам скоро придется отправиться к нам, взяв один обол? (разговор в царстве мертвых).
Скажи лучше, что делается на земле... Нового ничего: все так же грабят, лжесвидетельствуют, проценты наживают, деньги взвешивают.
Пусть после смерти тела их будут мучимы, подобно другим преступникам, а души их да будут отправлены назад, на землю, и да вселятся в ослов и пребывают в них в течение двухсот пятидесяти тысячелетий, переходя от одних ослов в других, и пусть они носят тяжести, подгоняемые ударами бедняков; и только по истечению указанного срока да будет позволено им умереть».
«Вопи! Не знай сна и стань таким же желтым, как золото, с которым ты сплавился....И этот (ростовщик) не спит от забот, высчитывая проценты на иссохших пальцах. А спустя немного придется ему все это оставить и сделаться молью, комаром или песьей мухой... Вижу жалкого и глупого человека, которому уже и сейчас живется немногим лучше моли или комара: и он тоже исчах весь от своих расчетов». (Избранная проза. М., Правда,1991).
Без сомнения, ростовщичество стало в Древнем Риме ведущим фактором разложения общества, главным тормозом его экономического развития и неизбежного падения.
Рихард Вагнер в книге «Искусство и революция» пишет: «Римляне имели бога Меркурия, которого они сравнивали с греческим Гермесом. Но его крылатая деловитость приобрела у них чисто практическое значение: она стала символом промышленной предприимчивости, постоянного лозунга “быть начеку” всех этих торгашей и ростовщиков, которые со всех концов римского мира стекались к центру, чтобы поставлять богачам за хорошую плату все те чувственные развлечения, которых нельзя было найти в других местах. Римляне считали торговлю в то же время каким-то плутовством, и, хотя этот торгашеский мир казался им необходимым злом вследствие их все увеличивающейся жажды развлечений, они, тем не менее, питали глубокое презрение к служителям этого мира, и для них бог торговцев Меркурий стал также богом обманщиков и плутов.