Рэй сидел напротив Веро и не отрываясь, хотя и смущенно, смотрел на нее большими круглыми глазами.
— Вы — француженка? Bonjour mon ami. Comment allez-vous?[33] — Он посмотрел на меня, ожидая одобрения, и я кивнул ему.
Веро ласково потрепала мальчишку по щеке.
— Bonjour, — мягко ответила она. — Comment t’apelles tu?[34]
— Je m’appelle Ray,[35] бэби.
Он рассмеялся, сконфуженный собственной смелостью, и Веро, потянувшись, чмокнула парнишку в щеку и налила ему шампанского. Я заметил, что в тот миг, когда ее пухлые губы коснулись его щеки, бедняга пропал.
После ужина Генри поднялся, постучал ножом по бокалу и смущенно откашлялся.
— М-м… Мне выпало сказать несколько слов и… Как чудесно вас всех здесь видеть. У меня такое чувство, что мы пережили какое-то страшное испытание, жуткую катастрофу. Знаю, некоторые из вас все еще занимаются нелюбимым делом, и я призываю вас последовать примеру моего обожаемого друга Чарли, дорогой Веро и Янниса и уйти, пока еще не поздно. Хочу поблагодарить всех за то, что пришли сюда, в это место, с которым у многих из нас связаны смешанные воспоминания. Признаюсь, я сам шел сюда не без страха. Фулхэм ассоциируется у меня с отчаянием и депрессией, но сегодня, вспоминая наши попойки, я нашел здесь лишь теплую ностальгию. Давайте же выпьем за Чарли, принявшего наконец верное решение. За его новую карьеру, за исполнение желаний.
Его слова были встречены одобрительными криками. Джо покинула ресторан пораньше, чтобы приготовить все к нашему возвращению. Мы еще немного поговорили и, захватив недопитые бутылки, отправились ко мне на квартиру. Энцо и Янниса ждала другая вечеринка, куда они и поспешили, причем Энцо настоял на том, чтобы заплатить по счету за всю компанию.
— Ты все правильно делаешь, Чарли, — сказал он, пожимая мне руку.
— Мы с тобой еще напишем книгу, братан, — подхватил Яннис. — Разоблачим «Силверберч», как только эти мудаки вылетят в трубу. Будет здорово. Жаль, что пора уходить. Слишком много вечеринок на один день. Везде празднуют кончину капитализма.
Прощаясь, Энцо салютовал мне, а Яннис изящно, будто актер из какого-нибудь черно-белого фильма, протанцевал вокруг столба. Остальная компания потянулась в мою отсыревшую холостяцкую квартиру.
Из нового радио лилась музыка, и мы сидели группками на полу, каждая со своей пепельницей и свечами. Джо выставила несколько тарелок с чипсами, но их никто не трогал, и все только пили шампанское и курили, так что получилось мило и даже богемно. Гэвин и Тони уже сошлись на почве футбола и, открывая банку за банкой пива, увлеченно о чем-то спорили. Веро и Рэй болтали в углу. Он горячо доказывал ей что-то, а потом отвернулся к стене, и она положила руку ему на плечо. Рэй плакал, и я подумал, что они, должно быть, говорили о его матери. Веро умела слушать и располагала к откровенности, и даже незнакомые люди часто раскрывались перед ней и поверяли свои самые сокровенные тайны. Я поймал ее взгляд и улыбнулся. Генри и Астрид рассматривали сложенные в углу книги и, выбрав ту или другую, вытаскивали ее, пролистывали и наперебой, со смехом, пересказывали друг другу сюжет и пытались вспомнить действующих лиц. Джо и Лора шептались в крохотной кухне, потягивая шампанское прямо из бутылки.