Установив заряды, солдаты укрылись в траншее. Тагиров, вздрагивая, вертел головой.
— Зажигай, товарищ ефрейтор, зажигай! Бежать надо!
— Погоди, Каюм, погоди.
За рекой на пшеничном поле показались угрюмые стальные черепахи. Они медленно, словно нащупывая почву, ползли к высокому обрывистому берегу.
— Зажигай! Товарищ ефрейтор, зажигай!
Кошеваров, не отрывая взгляда от приближающихся танков, выжидал.
— Зачем ждешь, товарищ ефрейтор? Помрем! Большой танк. Страшный. Бежим.
— Не такой уж он страшный, Каюм.
Головной танк клюнул куцым стволом орудия, перевалил через бугор и, будто почуяв речную прохладу, прибавил скорость. Кошеваров чиркнул спичкой, поднес пламя к косому срезу бикфордова шнура. Порох фыркнул, шнур вырвался из рук, и острая струйка огня поползла по выжженной маслянистой траве к мосту. Кошеваров неотрывно следил за огоньком. Вот он скользнул по невысокой гравийной насыпи и пропал. Сейчас должен произойти взрыв. Тагиров сильно рванул Кошеварова за рукав гимнастерки:
— Бежим!
Кошеваров глядел на мост. Танки приближались к нему спокойно, нахально. Уже четко видны были на башнях черные с белой окантовкой кресты. А мост стоял невредимый. И только длинный поручень оторванным концом хлюпал о воду, как весло.
«Шнур перебило осколком! — пронеслось в голове у Кошеварова. — Что делать?»
— Бежим! Помрем! Бежим! — судорожно вцепившись в рукав гимнастерки ефрейтора, теребил Тагиров.
Кошеваров не слышал выкриков Тагирова. Его мозг лихорадочно работал. «До моста танкам метров триста, самое большое пятьдесят. Успею».
Кошеваров с силой вырвал рукав гимнастерки из цепких рук Тагирова.
— Куда ты, товарищ ефрейтор?! Ай, дурак!
Они одновременно выскочили из траншеи и побежали в противоположные стороны. Тагиров то, падая, полз ужом, то, пригибаясь к опаленной земле, бежал дальше от смерти, туда, куда ушли войска. А Кошеваров подбежал к мосту и метнул гранату. Взрывной волной его швырнуло с насыпи.
…Очнулся Кошеваров в прибрежных камышах. Очевидно, прошел дождь. Стояла невероятная тишина. Голова ныла. Что-то врезалось в ладонь правой руки. Кошеваров разжал кулак — чека от гранаты. В горячке он забыл выбросить чеку. На противоположном берегу реки перед взорванным мостом остановились вражеские танки. Кошеваров осторожно перевернулся на живот и пополз к недалекому лесу. Если не шевелить головой, то ползти оказалось не так уж трудно. Только нужно все время напрягать шею.
На краю кукурузного поля, у самого леса, перед строем измученных запыленных солдат расхаживал майор Ратников. Лицо его было злым. Из-под грязной повязки выбились светлые волосы и прилипли к потному лицу.