— Трусам и паникерам нет пощады! — кричал он, размахивая пистолетом. — Им не дорога Родина, не дороги товарищи! Им дорога только своя шкура! Вот перед вами трус, — махнул он пистолетом в сторону Каюма Тагирова, который стоял перед строем, словно окаменевший. — Он бросил товарища в минуту смертельной опасности и бежал. Презренье ему!
— Зачем кричишь? — неожиданно заговорил Тагиров. — Я трус! Я собачий сын! Стреляй, товарищ майор. Я не могу жить! Ефрейтор Кошеваров погиб. Убей меня, товарищ майор. — Его полудетские пухлые щеки были бледны. Он всхлипывал, растирая грязные слезы по лицу, смешивал русские и татарские слова.
Майор Ратников отстранился от него и, стараясь взять себя в руки, говорил солдатам уже спокойнее:
— До тех пор мы будем отступать, пока в наших рядах будут вот такие трусы. У него при виде фрица уходит душа в пятки. Он готов драпать, лишь завидя фашистский крест на броне.
— Зачем говоришь? Стреляй, товарищ майор, — причитал Тагиров. И вдруг он увидел ефрейтора Кошеварова, который, пошатываясь, вышел на поляну и медленно, с трудом передвигая ноги, направился к майору Ратникову. — Товарищ ефрейтор Кошеваров! — закричал Каюм и бросился к Кошеварову. Он ощупывал огромное тело ефрейтора, смеялся и плакал. — Якши! Живой!
— Назад! — крикнул майор Тагирову.
Тагиров, радостными глазами глядя на Кошеварова, попятился от него. Майор Ратников, спрятав пистолет, подошел к ефрейтору.
— Товарищ майор, ваше приказание выполнено.
— Знаю, знаю! Дорогой ты мой Яков Ермолаич, жив! — И вдруг Ратников снова взвинтился. — А ты, трусливая душонка! — обернулся он к Тагирову, который все всхлипывал и счастливо улыбался сквозь слезы. Майор схватился за кобуру, но Кошеваров придержал его руку.
— Не надо, товарищ майор, — сказал он. — Молочный еще Каюм-то. Оботрется.
— Оботрется, — недовольно проговорил Ратников. — Пока он оботрется, фашист нас всех в гроб загонит. Ты, Яков Ермолаич, чудом жив остался. А этот…
— Товарищ майор, генерал едет.
На опушке показались всадники. Впереди на гнедом жеребце ехал генерал Севидов, его сопровождали полковой комиссар Кореновский и капитан Стечкус, чуть поодаль — лейтенант Осокин и коноводы.
Генерал легко спрыгнул с коня, кинул повод коноводу. Следом, тяжело кряхтя, спешился Кореновский.
— Что тут происходит? — спросил генерал.
— Да вот, — пряча пистолет, ответил Ратников, — учу молодых уму-разуму.
— А наглядные пособия у тебя убедительные, — усмехнулся Кореновский, кивнув на кобуру.
— Как же иначе, товарищ комиссар? — опять разгорячился Ратников. — Бросил в бою товарища. Да за это… Ефрейтор Кошеваров, не жалея жизни, взорвал мост, остановил фашистов! А этот… танков немецких испугался.