— Ее, наверное, и на картах нет, — проговорил Захар Суворов. — По-пластунски можно переползти.
— Верно, Суворов. Лесная Щель — крохотная теснина. А что получится, если немцы прорвутся через эту теснину к морю? Они отрежут армии, обороняющие Новороссийск и Туапсе, прорвутся в Закавказье. В этом случае немцев могут поддержать турки, которые держат на границе крупные силы. Может пасть весь Кавказ. Тогда войска группы армий «А» соединятся с войсками генерала Роммеля, действующими сейчас в Северной Африке, и пойдут дальше — через Иран, Пакистан в Индию.
— Это что же получается, товарищ комиссар? — удивленно проговорил Кошеваров. — От этой Лесной Щели столько всего зависит… Даже представить трудно.
— А надо представить, Яков Ермолаич, что зависит от Лесной Щели, а значит, и от вашей позиции, от вас.
— Да мы… товарищ полковой комиссар… Да мы… Будьте уверены.
— Я в вас уверен, Яков Ермолаич.
…Лишь перед рассветом Кореновский и генерал Севидов вернулись на командный пункт. Согревшись чаем, они попытались хотя бы немного поспать. Но из их затеи ничего не получилось. Нервы у обоих были напряжены до такой степени, что расслабиться они уже не могли. Севидов курил папиросу за папиросой и широко раскрытыми глазами смотрел в бревенчатый потолок блиндажа. Кряхтел и сипло кашлял на соседнем топчане Кореновский. За перегородкой легонько позвякивал разобранными деталями пистолета лейтенант Осокин.
Первым не выдержал Кореновский. Он сел на топчан, не торопясь намотал портянки, обулся.
— Ты прав, Евдоким, — рывком-поднявшись, сказал Севидов. — Все равно не уснуть, только намучаешься. Геннадий! Сооруди-ка чайку, да покрепче.
— Слушаюсь! — бодро отозвался Осокин.
— Давай, Евдоким, на телефоны.
Они связались с командирами полков, с приданным отрядом морской пехоты. Убедившись, что все готовы к бою, Севидов доложил об этом командарму.
— А ты говоришь, вздремнуть, — передавая трубку телефонисту, проговорил Севидов. — Никто не спит.
…За ночь тучи высыпали на землю всю воду и растаяли. Рассвет в горах подбирался медленно. Безоблачное небо наполнялось густой синевой. Розовел снег на отдаленных вершинах. Лес на склонах теснины притих. Все ожидало солнца. Оно наконец медленно поднялось из-за гор, высветив в теснине неподвижные ветви деревьев и поляны, усыпанные серебристой росой. Было странно ощущать эту безмятежную тишину, заранее зная, что ее совсем скоро разорвет первый же орудийный залп.
И залп грянул. Заговорила немецкая артиллерия. Снаряды с воющим свистом пролетали над головами бойцов. Гром разрывов подхватывало эхо и несло вдоль Лесной Щели, от склона к склону.