Перевал (Муратов) - страница 5

Клаус помнит последнее зачетное восхождение. Чем выше в горы, тем реже лес, и вот уже тропинка выводит альпинистов на разноцветный альпийский луг.

— Смотри, Клаус, — окликает Ганс, — совсем как у нас на Цуг-Шпитце.

Клаус молча пожимает плечами. Здесь, на Кавказе, не совсем так, как на юге Германии. Там в границы Германии чуть-чуть врезается узкая полоса Северных Альп и их предгорий — Альпийский Форланд. Здесь, на Кавказе, до бесконечности тянулись цепи гор, сверкая на солнце снежными шапками. Всюду громоздились исхлестанные тысячелетними ветрами скалы. Своими изломанными снежными вершинами они пронизывали облака. Скалы разрезались глубокими ущельями, где бесновались горные потоки. Глядя на это беспорядочное нагромождение камня, Клаус не мог вообразить ту силу, которая понадобилась, чтобы так сморщить землю, разбросать многотонные камни, образовать хребты, проложить долины между ними. А сколько потребовалось времени, чтобы сгладить ветрами острые изломы утесов, покрыть их лугами, взрастить леса!

Но возражать Гансу не хотелось. Они и так слишком много спорили. Гансу все не нравилось в Приэльбрусье — у него на уме были только Гималаи, Эверест, как будто бы Ганс уже покорил знаменитую вершину. Но Клаус понимал, что Ганс просто-напросто рисуется, хочет показать себя бывалым альпинистом перед русскими парнями, и не столько парнями, как девушками. Их было семь, молодых альпинисток из города Ростова-на-Дону, где они учились в медицинской школе. Особенно рисовался Ганс перед Олей. Однако Оле явно приглянулся кто-то из двух русских, то ли Степан Рокотов, то ли Борис Севидов. Но кто сильнее, Клаус так и не смог понять: с обоими Оля была одинаково приветлива, если не сказать — ласкова. Сам Клаус тогда тоже, нечего греха таить, был неравнодушен к этой смешливой девушке.

Ему вспомнилось, как, пройдя зону альпийских лугов, альпинисты достигли мертвых ледников, где их подстерегали прикрытые снегом глубокие трещины. Вырвавшись из-за скал и почувствовав свободу, по заснеженной марене раздольно носился бешеный холодный горный ветер.

Альпинисты поднимались, связавшись веревками. В каждой связке по четыре человека. Шли, ступая след в след. Клаус изредка посматривал на Ольгу. Та шла уверенно и была необычно серьезна.

Клаус тогда чертовски устал. Ему казалось, что он сможет сделать еще всего несколько шагов и упадет. Но он шел в одной связке со Степаном Рокотовым, в одной связке с Ольгой. И это придавало ему сил.

Вот и седловина перевала Хотю-Тау. Первой там оказалась Ольга. Рядом с ней встали Степан Рокотов, Ганс Штауфендорф и он, Клаус Берк. Размахивая руками, Ольга что-то кричала, но ветер относил звуки, и Клаус видел только смеющееся, счастливое лицо.