— Уйдем мы, дядька Семен, из станицы, сейчас же уйдем, — угрюмо отвечал Севидов, а сам между тем с невыносимой болью думал о том, что вот настало время и родную станицу оставлять врагу. И что он мог ответить привередливому дядьке Семену? Начиная от западной границы, Севидов оставил немало деревень и городов. Оставались в тех городах и деревнях люди. Но лица их были не обозленные, а скорее сочувствующие. Потому и несли женщины уставшим и голодным солдатам еду из небогатых своих запасов и помогали раненым, помогали своей армии, чем могли. А дядька Семен желчно упрекает, но даже и на его желчный упрек нечем ответить.
Между тем дядька Семен все наседал, но уже чуть успокоившись:
— Так скажи, герой, чего же ты так воюешь, га? Чему тебя учили в твоих академиях? Помню, каким кочетом приезжал в станицу. Фу-ты ну-ты! А теперь скис, как та мокрая курица. Еще песенки распевали: «Красная Армия всех сильней». Вот оно и видно, кто сильней. Мы в первую мировую били германцев, а вы драпаете. Это как же понимать?
— Напрасно ты так, дядька Семен, — вмешался Кореновский. — Ты в первую мировую тоже, случалось, драпал от немцев. Ты не спеши за упокой петь.
— Драпал, — согласился дядька Семен, — да не до Маныча и не до Волги. Ну тикайте, тикайте, только гэть из станицы. Вас лупит германец, а моя хата ни при чем.
— Дяденька, — снова выглянул из-за старика мальчишка, — хлебца дайте.
— Цыц, Мишутка! — одернул старик. — Неча попрошайничать. Они, мабуть, сами скоро всех коней пожрут.
— Хочь корочку, — снова выглянул Мишутка.
— Геннадий! — нервно вскрикнул Севидов.
— Ясно, товарищ генерал! Сейчас соорудим.
Кореновский подъехал ближе к Севидову, прошептал:
— Давай, Андрей, заберем мальчишку. Пропадет Мишутка со своим дедом.
Как ни тихо говорил комиссар, дядька Семен услыхал.
— Это кудай-то ты заберешь? — насупился он, прижимая к себе внука. — Сами-то ноги уносите незнамо куда. Мы уж как-нибудь… Земля тут все одно наша. — Гладя мальчишку по давно не стриженным волосам, примирительно спросил Севидова: — А где твои-то, Андрей Антонович? Дашка небось к сестре на Каму утекла?
— Погибла Даша, — ответил Севидов. — И внук Ванюшка погиб.
— Карусель какая, вишь! Вот те на! — протянул старик. — И могилку отца с матерью не сыскать тебе, затопил ее Маныч. А Бориска где ж?
К комдиву подъехал капитан Стечкус, жестом попросил отъехать в сторону.
— Товарищ генерал, — взволнованно заговорил он, — удалось наладить связь со штабом армии.
— Хорошо. А чего это ты так взволнован, Ян Вильгельмович?
— Командарм требует вас немедленно к себе. Штаб в пятнадцати километрах, в совхозе «Рассвет».