– А сколько всего «птенцов» доходит до выхода вовремя, Учитель?
– В разные годы от двадцати до тридцати человек. Как правило, именно из них вырастают лучшие пилоты академии.
Подростки вышли к комнате со второй ловушкой, и отец Гуннульв оживился.
– Давай помолчим, Лю. Следить за процессом поиска решения очень познавательно.
Чжан кивнул. Тишину прерывали только звук голосов из слуховой трубки и поскрипывание пера послушника, ведущего записи.
– Учитель?
– Да, Лю.
– Что делают с записями?
– Их обрабатывают и приводят в единый формат. Потом я лично составляю психопрофили на их основе.
– Я слышал, вы один из лучших профилистов Ордена, Учитель.
Отец Гуннульв ничего не ответил на такой лестный для себя отзыв. Он вынул из кармана часы и кинул короткий взгляд на стрелки.
– Осталось меньше получаса. Ты хочешь пойти к выходу и полюбоваться на тех, кто все-таки прошел лабиринт? Или останешься здесь?
– Если вы дозволите, Учитель, я предпочел бы остаться в Центре.
– Дозволяю. И даже останусь вместе с тобой.
Судя по карте, дальше находился обычный коридор. Ни квадратов, ни перекрестков. И так до самого конца, до того места, где коридор вместе с множеством других туннелей вливался в большую пещеру.
– Теперь нам осталось только дойти до выхода. – Альдис улыбнулась. – Уже недолго, Лакшми. Потерпи еще немного.
– Наконец-то все это закончится. – Бхатка с облегчением вздохнула.
Хельг промолчал. Он думал. Думал о последней пещере перед выходом. Впрочем, мысли иногда перебивались смущающими образами, неотрывно преследовавшими Хельга от комнаты с валькирией. Почему-то Лис никак не мог избавиться от будоражащих мыслей, возникших от предположения «а что, если бы он и девчонки все-таки разделись бы?». Конечно, обе были худющими и вообще не в его вкусе, но невольно представлялось, как Альдис и Лакшми прижимаются к нему, а он уверенно сжимает их…
Да твою ж мать! Прав был Стейнмод: стоит мужчине отвлечься на женщину – и все, нет мужчины.
– Страшным оружием боги дев наградили, – улыбаясь, говорит садовник двенадцатилетнему Хельгу. Стейнмод настроен благодушно, и его тянет изъясняться высокопарно. Хельг внимательно слушает и запоминает. – Невидимое, опасное, поражающее до самой души. А когда молод, так против него и защиты почти нет. Если ты вдруг поймешь, что сходишь с ума по какой-нибудь девушке, то ни в коем случае не пытайся сойтись с нею. Но это только в том случае, если ты собираешься заниматься великими делами. Любовь плотская – она надолго отвлечь может. Затянет в свои сети, оплетет, задурманит разум. Надолго забудешь о делах, и не только о великих.