Озадаченная и даже уязвленная в самое сердце, Сирена села, умоляя его — одним лишь взглядом — обернуться и посмотреть на жену, сказать, что именно она сделала не так. Даже когда никакого ответа не последовало, она продолжала настаивать:
— Скажи мне, Риган, что я сделала не так? Чем я тебя расстроила?
Риган молчал. Слышались только скрип кресла и дребезжанье неподатливой лампы. Наконец комната озарилась теплым, чуть желтоватым светом, и Сирена смогла взглянуть в холодные глубины столь знакомых ей агатово-голубых глаз. На лице ван дер Риса была написана решимость. Губы растянулись в злобной усмешке.
— Скажи мне, что я такого сделала?! — потребовала Сирена, одной лишь гордостью удерживаемая от того, чтобы сейчас же не поделиться с ним своими обидой и болью.
— Да ничего особенного ты не сделала, — сказал Риган, стараясь держать себя в руках. — Ты по-прежнему самая прекрасная женщина, которая когда-либо делила со мной ложе.
— Тогда в чем же дело? — спросила она, уже изрядно утомленная тем, что вынуждена выставлять перед ним напоказ свои чувства.
— Ты слишком самоуверенна, Сирена, черт тебя побери! Ну скажи, зачем ты сюда пришла сегодня и легла ко мне в постель? Зачем? Это что, очередная попытка доказать мне, что я могу опять быть тобой одурачен? Не явись ты сюда и не кинься в мои объятия, так же ли ты считала бы меня идиотом, как, наверное, сейчас считаешь?
— Нет, Риган, нет! Я пришла просто потому, что люблю тебя и знаю, что ты тоже меня любишь!
— Однако в порыве страсти ты употребила несколько иные слова, а именно: «Я знала, что сумею тебя заставить вновь меня полюбить!». Но, позволю напомнить, мы разведены. Так что, выходит, ты пришла искушать меня своими поцелуями и сводить с ума своей красотой!
— Да нет же, нет!
В два шага он оказался у кровати и впился пальцами в тело Сирены.
— Мне не хотелось бы, чтобы меня использовали, а ведь именно это и есть тот план, который сложился у тебя в голове, не правда ли? Ты думала, что явишься сюда и живо напомнишь мне о прежних забавах, когда мы были вместе? Да, были, но теперь мы врозь. Меня никогда не привлекали женщины, слишком уверенные в неотразимости своих чар. Впрочем, если ты думаешь, что я позволю тебе приблизиться настолько, что ты сможешь отомстить за то, что я с тобой сделал, то думай себе на здоровье, но будь осторожна в поступках?
— Пожалуйста, поверь мне, Риган! — взмолилась Сирена, сползая с кровати и становясь на колени. — Поверь, прошу тебя!
— Тебе? Поверить? Только потому, что я знаю, какое расстояние ты проделала, разыскивая меня? Никогда! Ты только вспомни, это я женился на тебе, полагая, что в точности знаю, кто ты! Это в моем доме ты жила, разрушая, разваливая попутно то дело, на которое мы с отцом положили чуть ли не всю свою жизнь! Ты носила мою фамилию и в то же время спала с другим мужчиной! Ты воплощенный обман, но — Господи ты Боже мой! — я люблю тебя. Я все еще люблю тебя, но сам этого не хочу! Теперь я стал мудрее и уже не попадусь в твою ловушку.