Ян потупился, чувствуя, как поток эмоций захлестывает Калеба. По глазам юноши он видел, какая печаль гложет беднягу.
— И тебе, Ян, и всей команде наверняка хочется узнать, что же произошло, да? Так вот, мой отец расторгнул брак с Сиреной. Она ничего об этом не знала, пока я не сказал ей. Я должен был сказать. Это случилось, когда она приехала ко мне в школу. Не мог же я допустить, чтобы она отправилась в Испанию к своему стряпчему и тот — или еще кто-нибудь, неважно, — обо всем ее уведомил! Понимаешь, что я хочу сказать?
— Боюсь, что да. Редко мне доводилось встречать такую любовь, какая была у них… Мне очень жаль Сирену. И, конечно, мы останемся с ней. То, что мы видим в ее глазах, мучает всех нас.
— А раньше ты когда-нибудь видел у нее такое выражение?
— Нет. Я пытаюсь найти для него подходящее определение, но нужное слово каждый раз ускользает от меня. А ты сам-то, Калеб, замечал что-нибудь подобное?
— Да, однажды, — не колеблясь ответил юноша, — когда на наше судно напали пираты Дика Блэкхарта, изнасиловали Сирену и убили ее сестру и дядю. А что касается слова, определяющего ее состояние, то это унижение. Сирена чувствует себя именно униженной. Ее отверг мужчина, которого она любит, от которого у нее был ребенок. Вы должны ей помочь. Если хотя бы на мгновение я почувствовал бы, что нужен ей, никто не разлучил бы нас и я, конечно, остался здесь. К несчастью, я единственный человек, чьего вида Сирена не переносит. И поэтому мне следует уехать.
Ян согласно кивнул. Он знал, как крепко были связаны друг с другом Сирена и Калеб, и понимал, чего стоит юноше расставаться с ней подобным образом.
— Скажи, мог бы ты, Ян, или кто-нибудь другой из матросов сделать мне небольшое одолжение, когда мы прибудем в порт? Я хочу, чтобы это судно называлось отныне не «Рана», а «Морская Сирена». Справитесь, пока я буду запасать провизию и набирать новую команду?
— Черт возьми, я сделаю это сам, лично! — воскликнул Ян, обхватив Калеба за плечи и тряся его самым немилосердным образом. — И за Сиреной мы тоже присмотрим, не бойся. Говоришь, в Англию отправляешься, да? Ну, если когда-нибудь мне удастся там побывать, уверен, я смогу с тобой встретиться.
— Обещай, что так и сделаешь, и другим передай то же самое.
* * *
Солнце стояло уже высоко, когда «Рана» снова бросила якорь в порту Кадиса. Сирена находилась на палубе и с ощущением полного крушения всех надежд смотрела на то, что когда-то было ее домом. Она уже больше не чувствовала никакой связи ни с Испанией, ни с Явой. Казалось, ей на этой земле не осталось места.