Она страшилась ветра перемен, гулявшего по стране. Новый военный министр Кэмпбелл-Баннерман счел недопустимым оставлять на посту главнокомандующего британскими войсками герцога Кембриджского, занимавшего это место со времени своего возвращения из Крыма в 1856 году. А его коллеги-министры протестовали против дополнительной работы, возложенной на их секретарей: королева отказывалась принимать документы, отпечатанные на машинке. Следовало подавать ей бумаги только в рукописном виде, поэтому секретари были вынуждены переписывать все документы.
А Виктория между тем обсуждала со своими министрами лишь вопросы второстепенной важности. Она совсем потеряла интерес к политике и предоставила Гладстону возможность решать все проблемы с Понсонби, исповедовавшим либеральные взгляды, впрочем, как и почти все при дворе. Премьер-министр сохранил список тем, которые он затронул во время аудиенции, данной ему королевой в ноябре:
1. Вопросы к королеве о ее здоровье.
2. Туман в Лондоне и Виндзоре.
3. Придворный поэт Уильям Ватсон.
4. Вдовствующая герцогиня Сазерленд.
5. Румынская свадьба: дочь Аффи Мисси должна выйти замуж за Фердинанда Румынского.
6. Лорд Актон: королеве его пока еще не представили…
7. Состояние здоровья леди Кимберли.
8. Правда ли, что один из племянников миссис Гладстон до сих пор преподает в Итоне?
9. Настоятель Уэлсли.
10. Настоятель церкви в Питерсборо.
11. Состояние здоровья епископа Рочестерского.
12. Бедственное положение сельскохозяйственных рабочих (ее величество, казалось, была склонна винить во всем «огромный импорт»).
13. Создание комиссии по этой проблеме (не пожелала).
Ни одного принципиального вопроса затронуто не было. Гладстон называл эти аудиенции «очковтирательством». Для королевы «очковтирателем был он». Она никак не хотела смириться с тем, что он, будучи в таком преклонном возрасте, все еще оставался самым популярным человеком в королевстве.
Но в течение двух лет Гладстону так и не удалось урегулировать ирландскую проблему. Долгие месяцы писал он текст своего закона. Когда его министры начинали терять терпение, он отвечал им: «Я размышляю». Он стал чаще ездить во Францию: в Париж, Канны, Биарриц, уверяя, что все равно слышит теперь не больше половины из того, что говорится во время парламентских дебатов. Принятый палатой общин гомруль был отвергнут палатой лордов после восьмидесятидвухдневного бурного обсуждения. Отказавшись увеличить финансирование флота, «Великий старец» вызвал недовольство всех своих министров. Сославшись в очередной раз на свой возраст и свои болезни, 2 марта 1894 года он подал в отставку, поскольку мало иметь благородные и смелые идеи, нужно иметь еще определенную ловкость, чтобы заставить политический мир принять их. Гладстон же был чересчур прямолинейным, чересчур уверенным в избранности своей миссии. В Ирландии так и не суждено было воцариться миру.