— Зачем вам возвращаться в такую жару?
— Я не хочу, чтобы наши друзья сплетничали из-за того, что я ваша единственная гостья.
— Я приглашу других гостей, — сказал он с поспешностью, которая ему самому показалась не очень лестной. — И приличия будут соблюдены.
Элен нежно пожала его руку и прошептала: «Спасибо, дорогой друг», явно предпочитая поверить, что он хочет, чтобы она осталась.
Лакей, путешествовавший с ним, выгрузил на берег багаж. К нему на помощь прибежал слуга из дома.
— Повариха начала готовить ваши любимые блюда, как только мы заметили лодку и решили, что вы на борту. Мы с ней прекрасно поладили. Она — сокровище, Арист.
«Она не могла высказаться яснее, — подумал Арист. Элен все еще тешит себя надеждой, что теперь, после похорон Филиппа, я сделаю ей предложение».
Сокрушающая тяжесть усталости навалилась на его плечи, когда они рука об руку поднимались на галерею Бельфлера, где выстроились для приветствия домашние слуги.
Алекс и Орелия отправились в казино, в ресторан мадам Клео, в таком веселом настроении, что Симона была заинтригована. Она вообще удивилась, что Орелия согласилась пообедать в общественном месте. Оставалось только предположить, что краткое затворничество, вызванное ставшей заметной беременностью, угнетало Орелию, и она была рада возможности развлечься.
Как бы то ни было, очаровательная Орелия была искренне счастлива, и это радовало Симону. Сама она очень сильно нервничала, не зная, сможет ли вручить деньги месье Отиса, не привлекая нежелательного внимания, и удастся ли ей поговорить с Клео наедине.
Экипаж катился вдоль озера в ранних сумерках. Под дубами и амбровыми деревьями, выстроившимися у дороги, мерцали светлячки. Кучер пел густым басом, перекрывая хор древесных лягушек. Алекс взглянул на Орелию и стал подпевать кучеру приятным тенором. Взгляд, которым обменялись брат и его жена, полный любви и смеха, вызвал у Симоны острую зависть.
И она знала любовь, но какую короткую!
Казино, как драгоценность, сверкало в темноте. Вдоль длинной аллеи до входа горели факелы, и все окна были ярко освещены. Симона жадно вглядывалась в старый особняк.
— Я увижу мадам Клео? — спросила она Алекса. — Или она проводит все время с игроками?
— Мне говорили, что она обычно появляется в ресторане поздороваться с важными гостями, — сказал Алекс.
— Я надеюсь, она сочтет нас важными гостями, — легкомысленно сказала Симона и удивилась, перехватив странно довольный взгляд, которым обменялись ее спутники.
Чернокожий метрдотель встретил их в вестибюле и проводил к столику у дальней стены прекрасно обставленного зала. Стены были обиты темно-красным шелком, на них висело много картин в изысканных золоченых рамах. На покрытых льняными скатертями столиках горели свечи, по одной на каждом столике. Большинство из них были заняты, но Симона не заметила никого из знакомых.