Алексу подали меню и, после консультации с дамами, он заказал первое блюдо. Еда была вкусной, приготовленной по французским обычаям с травами и винными соусами. Они беспечно разговаривали, но Симона чувствовала атмосферу ожидания и поняла, что брат и золовка так же пылко ждут встречи с мадам Клео, как и она. Они часто смотрели в сторону широкого входа из вестибюля.
Наконец появилась владелица казино, стройная женщина, с темными волосами, собранными в узел и заколотыми двумя алыми палочками. На ней был узкий бирюзовый шелковый костюм в китайском стиле — экзотический контраст с пышными юбками на кринолинах модных посетительниц.
Когда она вошла в зал, Симона увидела шокирующий разрез до колена с одной стороны ее юбки. Все взгляды устремились на Клео, подходящую к столикам и непринужденно беседующую с гостями.
Симона расстроилась. В этой комнате ей вряд ли удастся поговорить с хозяйкой наедине.
Она посмотрела на золовку и удивилась, заметив ее пылкий взгляд.
— Ты знаешь мадам Клео, Орелия, не так ли? — воскликнула Симона.
Орелия с вызовом встретила ее взгляд и тихо сказала:
— Она — моя мать.
— Что?
— Потише, Симона, — предупредил Алекс.
— Алекс, ты говорил нам, что Орелия — сирота из монастыря!
— О, Симона, я хотела сказать тебе. Меня действительно воспитывали в монастыре как сироту…
— Не сейчас, — сказал Алекс.
Симона молча смотрела на Алекса, ошеломленная откровением Орелии.
Орелия положила вилку и, несмотря на недовольство Алекса, начала объяснять Симоне:
— Мой отец забрал меня у матери и поместил в монастырь. Он сделал это, чтобы я смогла получить образование…
— Не сейчас, Орелия, — снова предупредил Алекс, но она не повиновалась и продолжала говорить едва слышно. Ее щеки слегка раскраснелись, и она выглядела чрезвычайно прелестной.
— Видишь ли, в моей матери есть индейская кровь, так же как и французская, и немного китайской. — Она нервно рассмеялась. — Ты понимаешь, что это значит?
— Это значит, дорогая, — сказал Алекс, — что, если ты не закроешь свой хорошенький ротик, кто-нибудь услышит то, что может сделать недействительным один очень важный для меня контракт.
Он больше ничего не сказал, так как к их столу подошла мадам Клео.
Симона подняла глаза на еще прекрасное лицо с высокими скулами и интригующим разрезом глаз, открыто бросающих вызов разрушительному временя. Эти глаза быстро и с любовью оглядели Орелию, но, если бы не признание золовки, Симона бы ничего не заметила.
— Добрый вечер, дамы, добрый вечер, месье, — сказала Клео и тихо добавила: — Надеюсь, поздравления уместны, месье?