— А можно покормить ее сахаром? — умоляюще спросила Элинор.
— Она совсем маленькая, — объяснила Симона. — Она не ест ничего, кроме материнского молока.
— А мы увидим, как мама будет кормить ее?
— Возможно.
Дети стояли у ограды маленького затененного дубами лужка, где Фламм и Алуэтта проводили дни, и зачарованно наблюдали, как крошечный жеребенок скачет вокруг матери и жадно просит молока.
— А у меня будет маленькая лошадка, тетя Симона? — задумчиво спросила Элинор.
— Тебе придется спросить у папы.
По лицу девочки пробежала тень.
— Папа сердится на нас.
— Он не на нас сердится, дурочка, — поправил ее Джеффи. — Он сердится на Ноэля.
— Но Ноэль не виноват, — возразила Элинор. — Это Солли сбил меня с ног.
— Ни один черномазый мальчик не имеет права дотрагиваться до белой девочки, — сообщил Джеффи Симоне своим писклявым голоском. — И никто не смеет дерзить господину.
Симона услышала в его ответе слова Сьель. Она и Орелия переглянулись.
— Они узнают от слуг столько же, сколько от нас, — прошептала Орелия.
Симона снова привлекла внимание детей к Алуэтте, уже сосущей молоко.
«Так вот почему Тони хотела поговорить с матерью наедине, — подумала она. — Побег раба был вызван чем-то касающимся детей, и это сильно тревожило сестру».
Она теперь ясно видела, как увековечивается рабовладельческое общество. Сын Роба воспитывается так же, как его отец: ожидает, что каждая дверь открывается ему слугами, каждое желание мгновенно исполняется.
«Я не смогла бы принимать все это, как Тони», — подумала Симона, зная, что правильно решила не выходить замуж, хотя сейчас эта мысль вызвала новую и неожиданную боль.
Когда они вернулись в дом, их встретила Мелодия и сказала, что Тони отдыхает и детям тоже надо лечь спать. Позже, когда подали экипаж Тони, Мелодия и Симона сошли с галереи проводить их. Симона стояла в стороне, когда Мелодия целовала внуков и давала им пирожные на дорогу. Грум Тони также стоял поодаль, наблюдая эту милую сцену.
— У меня для вас вести, мадемуазель, — прошептал он Симоне.
Она в замешательстве взглянула на него. Вести? От кого?
Его губы едва шевелились. Ей показалось, что она услышала: «Он в старом доме».
Симона пристально посмотрела на грума. Но он быстро отошел, чтобы поднять маленькую Элинор в экипаж. Джеффи запрыгнул сам, а грум предложил руку Тони, затем вскарабкался на высокое сиденье и взял вожжи. Тони высунула голову из окна, посылая воздушные поцелуи, дети тут же стали подражать ей. Не оглядываясь, грум щелкнул вожжами, и экипаж покатился по аллее.
«Стойте! Подождите!» — хотела крикнуть Симона. Она была в смятении. От кого послание? От Чичеро Латура? Нет, как это возможно? Должно быть, от кого-то из рабов ее семьи.