Мертвая тишина повисла в комнате.
Шон почувствовал, что Дейзи наблюдает за ним, и его взгляд мгновенно вернулся к ее лицу.
— Что-то не так? — спросил он, стараясь, чтобы голос его не выдал.
— Шон, ты меня не слушаешь? — укоризненно спросила она.
Его терпение лопнуло.
— Поверь мне, когда я оденусь, внимания у меня прибавится.
У Дейзи широко открылись глаза, она взглянула на Шона повнимательнее и увидела… все. Густо покраснев, она заторопилась к двери в свою комнату, спотыкаясь на толстом паласе.
— Я… хм… понимаешь… поговорим попозже…
Шон вздохнул.
— Пока, Дейзи.
И она ушла, так же как вошла, — в облаке тревожащей женственности и физически осязаемой сексуальности. Хлопнула дверь, и женщина его мечты исчезла.
Шон рухнул на кровать и предал проклятью судьбу, звезды и все прочие земные и небесные силы. Черт побери, ругал он себя, вот уж действительно дурак — выпустил мышку из мышеловки! В переносном смысле, конечно, хотя и не только в переносном.
Теперь Шон не сомневался: Дейзи определенно знает о его чувствах хотя бы потому, что некоторые физиологические особенности, мягко говоря, скрыть невозможно.
Но, странное дело, неожиданно для себя Шон почувствовал облегчение. Столько лет он притворялся другом и даже представить не мог, какое облегчение, что все обнаружилось, что больше не надо скрывать правду. Конечно, лучше, если бы он сказал о своих чувствах словами. Но некоторые вещи обрисовывают картину намного точнее и убедительнее. Так что неважно, как Дейзи узнала о его чувствах. Главное — она о них знает.
Другой вопрос — что ему теперь делать? Может, пойти и объясниться? Или притвориться, что ничего не случилось и положиться на судьбу — как будет, так и будет?
Одно Шону было ясно: он внес свою лепту в изменение их отношений, следующий шаг — за Дейзи.
Сама того не ведая, Миссис Доусон дала Дейзи время привести в порядок растрепанные нервы перед тем, как снова оказаться наедине с Шоном.
Во время завтрака миссис Доусон твердо заявила:
— Предупреждаю заранее: никаких возражений, я своих планов менять не буду. Все продумано и утверждено. Шон, вы с Рупертом будете моими рассыльными, дел сегодня невпроворот. А ты, Дейзи, займись Эшли. Она всю неделю сама не своя. Кто-то должен ее успокоить. У меня, откровенно говоря, нет на это времени.
Шон молча потянулся к сахарнице. При этом он случайно коснулся руки Дейзи, и словно электрический разряд пробежал по его телу. Он украдкой покосился на нее.
А сердце Дейзи было готово выскочить из груди. С того момента как она бежала — другого слова не подберешь! — из его спальни, напряжение не оставляло ее. Вид Шона, почти обнаженного, вожделеющую плоть которого не могло скрыть узкое полотенце, вызвало у нее настоящее буйство гормонов и целую бурю самых разных эмоций.