Лучшие школьные каникулы в ее жизни. Нет, лучшее лето в жизни. Клайв и Лон невозможны. Неисправимы. Неизлечимы. И никого на свете она так не любит.
Софи тайком смахнула слезу и стала смотреть на Тихий океан, омывавший белый песчаный берег близ Буэнавентуры [1]. Ничто, думала она, ничто с этим не сравнится. Ничто не может быть таким ласковым; ничто не может быть таким невинным.
Если бы время остановилось! Тогда они могли бы оставаться вместе, вот как сейчас, навеки.
— Сколько?
Леди Софи Уилкинс подняла руку, чтобы свет упал на камень. Отменно ограненный изумруд блеснул, освещенный яркой лампой дневного света, которой был оборудован ювелирный магазин. Маленькие бриллианты вокруг него заиграли белыми искрами, напоминая о новогодних фейерверках.
— Десять тысяч фунтов, — ответил владелец магазина.
Леди слегка повернула руку, завороженно глядя на сверкающий изумруд и на белые бриллианты, рассыпающие желтые и голубые искры.
Она слышала, как дверь магазина открылась, но не могла оторвать взгляд от блистающего на ее пальце камня. Десять тысяч, повторила она про себя, десять тысяч фунтов, и больше у нее никогда не будет такой красоты. Нет, она не может обладать этим кольцом. Ей предстоит лететь в Бразилию, у нее еще множество неоплаченных счетов, а десять тысяч избавят ее от значительного количества долгов.
Молчание затянулось, и хозяин магазина забеспокоился.
— Думаю, я мог бы дать за него и десять тысяч пятьсот, — заметил он так, словно она выдавливала из него слова. — Но это максимум, леди Уилкинс. Заплатить больше я не могу.
— Даже при том, что завтра вы получите вдвое больше? — насмешливо произнес за ее спиной глубокий мужской голос.
Софи почувствовала себя так, словно тень легла на ее надгробие. Не может быть… Она медленно оглянулась, медленно всмотрелась. И у нее перехватило горло. Она покачнулась.
— Лон?
— Софи…
Она не смогла отвернуться. Рука ее сжалась в кулак, а она все смотрела на него, словно перед ней был призрак.
— Что ты здесь делаешь?
— Занимаюсь кое-какими делами.
— Делами? — тупо повторила она, будто это было нечто невероятное, хотя она прекрасно знала, что Алонсо является одним из крупнейших мировых экспортеров изумрудов.
Хозяин ювелирного магазина поспешно отодвинул монокль и черную бархатную подушечку.
— Я ждал вас только завтра, мистер Хантсмен. Камень еще не вычистили.
Софи всмотрелась в лицо Алонсо еще пристальнее, а пальцы непроизвольно стиснули обручальное кольцо, все еще остававшееся на безымянном пальце.
— Ты покупаешь камень?
— Изумруд, — ответил Лон. — Он с моих копей, так что можешь считать, он для меня ценен как реликвия.