— Совсем неподходяще, — грубовато бросила вдова. — Но в самом деле, Алан, друзья?
— Меня это вполне устраивает, — усмехаясь, сказал Станден и, прежде чем герцогиня смогла что-нибудь на это ответить, стал подталкивать Грейс и Хью к дверям.
— Пожалуй, нужно показать вам ваши комнаты, чтобы вы смогли переодеться к обеду, — сказал он, опережая собиравшуюся что-то возразить Грейс.
С бесконечно дружелюбной улыбкой он продолжал:
— А через полчаса я зайду за вами и провожу в столовую.
У порога он передал гостей в руки молчаливого лакея, который провел их по коридору в сторону лестницы, ведущей в южное крыло.
Прежде чем они отошли достаточно далеко, он услышал голос Грейс:
— Но как вы нас найдете?
— А вы бросайте по пути хлебные крошки, — крикнул Станден и, услышав ее веселый смех, закрыл дверь.
— Вот тебе и на — друзья, — разочарованно сказала герцогиня, похлопывая ладонью по подушке. Когда внук сел подле бабушки, она стала его журить:
— Сколько же можно развлекать меня своим и друзьями, Алан? Я хочу правнуков.
— Ты их и получишь, бабушка. Как только мне удастся разрушить предубеждения мисс Пенуорт, что замужество — вещь для нее неподходящая.
Покачав головой, герцогиня возразила:
— Это ты неподходящий для нее, Алан. Ведь ее отец — духовное лицо. Это ты не получишь его одобрения, или я, или наши свободомыслящие друзья.
— Ну, она вообще-то действительно говорила, что ее родителям не понравится то, как мы познакомились, — признался он. — Но они скорее готовы настоять на браке, нежели запретить его.
— Разве это то, чего ты хочешь? Чтобы твою невесту принудили к замужеству?
— Нет, конечно. Как ты могла такое подумать? — защищался герцог. — Просто она не знает, куда ветер дует, а это работает на меня.
— Как это?
— Несмотря на серьезность того, чем она занимается, романтизм чувствуется во всем, что бы она ни делала, — пояснил он, вспоминая очаровательную сказку, рассказанную ею за чаепитием. — Пока мы остаемся друзьями, в моем обществе она будет чувствовать себя свободно.
— До тех пор, пока ты не откроешь ей свои чувства, — захихикала Элен, — и тогда она взбрыкнет, как испуганная лань. — Она ударила сложенным веером по его руке. — Глупый мальчишка. Ты должен застать ее врасплох, не дать ей привыкнуть к вашей дружбе.
— Но я хочу, чтобы она верила мне, — возразил Станден, — а не боялась меня.
Одарив внука взглядом, в котором читалось бесконечное презрение к его излишней сдержанности, герцогиня поднялась с дивана и, опираясь на трость с серебряным набалдашником — точно такую же длинную, какие носят лакеи в Лондоне, — бросила: