В то утро Элен Родригес была в прекрасном настроении. Она собиралась отвезти Джо и Консуэлу на день рождения к знакомым, жившим в Каскаде. Я слышала, как она говорила Джо, что потом они вернутся домой, переоденутся и поедут на Макерипе-Бич, пляж на другом конце города, возле американской военной базы.
— Мы можем устроить там пикник, — сказала она, вместе с детьми зайдя в кухню.
Джо был очень доволен.
— А папа с нами поедет?
— Ну, конечно.
— А Селия?
— Мне кажется, у Селии и без того много работы по дому, — сказала Элен Родригес и оглянулась: — Селия, скажешь моему мужу, чтобы он был готов к трем часам?
Было только одиннадцать утра.
Я проводила их до машины. Высунувшись в окно, миссис Родригес попросила, чтобы я приготовила чай.
— Только несколько бутербродов с ветчиной и свежий сок. Думаю, этого должно хватить. — Она улыбнулась с самым доброжелательным видом.
Закрывая ворота, я услышала, как доктор Эммануэль Родригес кричит: «Сееелиаа! Сееелиаа!» Я полетела на второй этаж, уверенная, что что-то случилось.
— Я здесь! — сказал он. — В спальне.
Он стоял в дверях ванной комнаты, совершенно голый и мокрый после душа. Мне еще никогда не приходилось видеть его полностью обнаженным. Я видела его в купальных трусах, видела отдельные части тела, но ни разу так, как сейчас — с головы до пят. Волосы на его теле были очень темными, и не было, казалось, ни одного участка на его коже, где бы они не росли. Пенис — длинный, мягкий, свободно повисший. Заметив мой взгляд, доктор Родригес улыбнулся:
— Фу, как неприлично разглядывать голого мужчину! — Он взял полотенце, обернул вокруг талии и велел мне тоже раздеться. — Нам повезло — все утро дом в нашем полном распоряжении! Она вернется не раньше чем часа через три.
Я оглянулась. На стуле висела юбка, какие-то вещи были разбросаны по столу; тальк просыпался на пол, и я увидела, что успела наступить в него и наследить. Я быстренько сбегала за тряпкой. Когда я вернулась, доктор Родригес уже лежал, растянувшись, под москитной сеткой.
— В это время года столько комаров. Смотри, не напусти их внутрь. — И добавил: — А ты знаешь, что кусаются только самки? Разве это не типично?
Было очень странно раздеваться в комнате, которую доктор Эммануэль Родригес делил со своей женой. Наверно, я выглядела неуверенно, но он продолжал болтать как ни в чем ни бывало, как будто это я была его женой.
— Когда я был ребенком, мать оставила меня в коляске под москитной сеткой и ушла играть в теннис. Она не знала, что несколько тварей уже прятались под балдахином. Когда она вернулась, я был весь искусан и орал как резаный. Комары славно мной полакомились.