Теперь Агния хотела знать все – от начала до конца!
– Послушай, Света… Я и Дашка не отсюда, мы не знаем, что у вас за сложные отношения с Ромой и что это за сохиновские. Хотя догадки, безусловно, есть. Ты можешь все объяснить толком?
Света перевела взгляд с Агнии на Романа, потом обратно. Почувствовала, наверно, что правда ему неприятна, и согласилась:
– Хорошо. Вам, пожалуй, даже нужно знать это. То, что вы иногородние, не иммунитет. Думаю, вас не трогают, пока за вас вступается этот упырь. Но я бы на вашем месте валила из этой задницы к чертовой матери.
Агния вдруг вспомнила, как в торговом центре к ним сначала собирались подкатить два «сборщика податей», потом быстро передумали. В тот момент она удивилась, сейчас – нет. Скорее всего, был приказ ее не трогать. Но от кого он исходил, от Романа или Сохиных?
– Сохиновские – хозяева жизни, – без тени иронии сказала Света. – У них в городе все схвачено. Да и не только в городе! Они и с фермеров налог берут.
– Какой еще налог?
– За защиту от самих себя! Сначала они только крышеванием и занимались, уже потом у них появились деньги на более-менее легальный бизнес вроде рекламного агентства. И то, это баловство, настоящий доход идет из прежнего источника. Их в городе все знают, никто не перечит. Попробуешь перечить – и дом твой сгорит уже на следующий день. Или ты сам сгоришь, как повезет. Менты обо всем знали, но не тявкали, потому что долю свою получали. Как вот этот вот, хозяин дорогущей тачки!
И снова никаких возражений со стороны Романа.
– Но ты ведь к бизнесу не относишься, – заметила Даша. – Родители твои, похоже, тоже…
– Я отношусь к категории «развлечения»! – горько рассмеялась Света. – Сохиновские всегда считали, что раз город принадлежит им, то и все, что в городе, тоже. Это правило распространялось не только на саму семью Сохиных, но и на их свиту. Если им нравилась какая-то девушка, могли просто подъехать к ней на улице, затолкать в машину и увезти куда надо.
– Они никого не убивали, – тихо произнес Роман.
– Ой, молчи уже! Убивать не убивали, по крайней мере, я такого не видела. Но и не церемонились в обращении с нами. Ты видишь, где я живу? – девушка обвела рукой комнату. – Это же помойка! И так было всегда, сколько я себя помню. Мать по большей части напивается до состояния бревна да ухажеров меняет. Ты видел моих братьев и сестер? Почти у всех у них разные отцы. Мы живем на детские пособия – нет, мы на них существуем, жизнью это назвать нельзя. Все, что я помню из своего детства, – бесконечные пеленки, дешевые питательные смеси и бутылки, которые надо сначала помыть, а потом сдать. Но знаешь что, мент? Я не хотела, чтобы в моем будущем было то же самое! Многие такие, как я, тоже начинают бухать. От отчаяния, а не ради удовольствия! А я решила выбраться отсюда. Я поступила в наш проклятый медицинский колледж. Сама! Не было папочки с мамочкой, которые оплатили бы мне и репетиторов, и поступление. Я сама горбатилась, учила, сама и поступила. Радовалась тогда безумно! Откуда мне было знать, что я попадаю в главный бордель сохиновских?