– Что, в колледже и правда бордель? – изумилась Агния.
– В некотором смысле. Это не значит, что все девушки, которые учатся там, хотят лечь под сохиновских. Кто-то хочет, потому что это подразумевает легкие деньги и красивую жизнь. А кто-то старается всеми силами избежать этого, да только удается не всегда. Сохиновские могут просто подойти и выбрать из выходящих девушек ту, которая им нравится. Лишь немногие защищены от этого – дочери самых богатых людей в городе или друзей семьи Сохиных. Остальные значения не имеют!
Света ненадолго замолчала. Агния видела, что у нее дрожат руки – тонкие кисти с красивыми длинными пальцами. Аристократичную картину портили разве что изгрызенные до крови ногти…
– У меня не было иммунитета. Более того, меня никто не предупредил, что так будет. В колледже это не обсуждается, все молчат! Хотя… что толку? Даже если бы предупредили, я бы ничего не смогла сделать. Сохиновские сами знают все обходные пути, им даже больше нравится ловить тех, кто пытается от них убежать. Я никогда не одевалась очень ярко, вообще не пользовалась косметикой, у меня банально не было на нее денег. Но они все равно приметили меня. Мордочка, должно быть, приглянулась!
Она наклонилась вперед, так, чтобы иметь возможность смотреть в глаза Роману. Он уже не пытался отвести взгляд.
– Хочешь знать, как это было, мент? Ранней осенью, в теплый вечер. Меня затащили в машину. Я пробовала кричать, и это слышали, а из окна на нас смотрела одна из преподавательниц, которая меня знала. Но никто не попытался помочь! Понимаешь, что это такое? Ты видишь вокруг людей, которые знакомы с тобой лично, и осознаешь, что им наплевать! Меня отвезли даже не в дом, а за город, в лес. Руки скрутили за спиной, чтобы не мешала… Я помню, как хрустнули кости, когда они это делали. Я боялась, что мне что-то сломали. Плакать и просить было бесполезно – от них за метр несло пивом, водкой и потом. А я не в метре была, а гораздо ближе! Они нашли поваленное дерево, перегнули меня через него и – понеслась! У меня до этих уродов никого не было, но их это не смутило, даже обрадовало. Хотя… даже если бы кто-то был, кровь бы все равно была. Потому что я не хотела, а они не церемонились. Они вообще не думали обо мне как о живом человеке. У них одна цель была – спустить и расслабиться. Долго никто из пьяных уродов протянуть не мог, но их было много. Я не знаю сколько, я не смогла считать. Две машины приехали… Та, в которой меня везли, и еще одна. Когда они закончили, было уже темно, а я даже встать не могла. Никто не проверил, жива я или нет, они просто убрались. Я там долго пролежала… Когда наконец смогла двигаться, уже рассвет начинался. Я кое-как добрела до дома – в порванной одежде, с ногами, покрытыми засохшей кровью. Мои домашние ничего не заметили. Малые и не обратили внимания, мамаша пила, ее сожитель – тоже. А у меня не прекращались боли. У меня не было денег на платного врача, пришлось идти к бесплатному гинекологу. Добрая там женщина… Весь коридор, должно быть, слышал, как она орала, что я последняя шлюха и что в моем возрасте учиться надо, а не ноги раздвигать. Ей было плевать на то, что я говорю. Всем было плевать.