То был не решительный бросок, то был бой не на жизнь, а на смерть. О каком таком "держи спину" могла идти речь, если через пару километров, девушка вообще перестала понимать, где находится?
Впереди расплывалась спина Краба, сгибавшегося под тяжестью двух рюкзаков — и своего и Макса. В ушах стоял отзвук того грохота, что преследовал ее на протяжении многих километров. Ремень от автомата натирал плечо. Рюкзак с каждым шагом становился все тяжелее. Ника собрала все силы, чтобы не упасть навзничь, хотя бы на миг избавляясь от непосильной тяжести. Как сомнамбула она тащилась вперед, подчинив себя жесткому ритму. Два шага — вдох, два шага — выдох. Кроме этих вздохов, больше не было ничего. Пропала Зона, исчезла трава под ногами. Почерневшее небо, освободившееся от туч, обрушилось сверху и перед глазами замерцали далекие звезды.
Ника пропустила тот момент, когда проводник скомандовал привал. Она продолжала идти вперед, уже не имея перед собой ориентира в виде спины Краба. Ее поймал за рукав Макс, легче всех, несмотря на ранение, перенесший дорогу.
— Очкарик, пришли, — услышала она. Но только рывок за рукав остановил ее.
Девушка рухнула на колени и едва не вскочила вновь — острая боль в колене пронзила тело.
Они устроились на ночевку в тесной пещере, образованной вывороченным деревом, раскинувшим узловатые корни наподобие шатра. Ника не уловила, чья очередь дежурить и кто следует потом. Вытянув лишенное подвижности, одеревеневшее тело под сенью корней, она забылась тяжелым сном.
Разбудил ее то ли Макс, то ли звук падающих капель. Так или иначе, она сидела, перенеся тяжесть на левую ногу, вслушивалась в звук далеких пока шагов и ждала, что он скажет после того, как отложит бинокль. Пока он разглядывал серую пелену тумана, поднимающегося с болот, Ника ощупала больную ногу. Колено не опухло и она с облегчением перевела дух. Бедро болело так, что к нему невозможно было прикоснуться, но это пугало меньше.
Макс оторвался, наконец, он разглядывания и посмотрел на Нику.
"Зомби или убогий", — по губам прочитала девушка.
От сонного состояния не осталось и следа. Вчерашний случай отбил у нее охоту относиться к зомби как к страшным, но безобидным мертвецам — так, во всяком случае, выходило по рассказам Красавчика. Ника поднесла часы к глазам и никак не могла взять в толк, что означает шесть тридцать. Ее очередь караулить или время будить Грека. Она подняла глаза на Макса, надеясь получить ответ, но тот задумчиво разглядывал спящего проводника. Точнее, его затылок, на котором белела повязка. Будто почувствовав его взгляд, заворочался Грек. Он шумно вздохнул и повернулся лицом. Увидев их напряженные лица, он вскинул голову.