— Не сомневаюсь.
— Ишь ты, дело Петьке моему шить. Даром он полтора года в Чечне их говно подгребал, год в плену подыхал, теперь, значит, — в тюрьму? А это видали? — Илья Викторович сложил внушительный мозолистый кукиш и сунул под нос Беклемешеву. — У меня на шкафу «тульчанка» двуствольная лежит. В случае чего, достану, не побоюсь. Пойду в военкомат, выясню, кто там из них зажился-зажировал на мальчишечьих костях. Они, твари позорные, будут себе дворцы строить, а Петька в тюрьме сидеть? Хрена лысого.
И он снова ткнул кукиш под нос Беклемешеву.
— Разрешение на оружие есть? — спросил тот, отстраняясь.
— А как же. Охотбилет. Взносы исправно платим. Вы уж извините. За «дулю». Это я в пылу, — бухнул Илья Викторович.
— Хорошо. А как получилось, что Петр из плена вырвался?
— Этого я не знаю. Петька не рассказывал. Может, сбежали, а может, кто и вытащил — спасибо доброму человеку.
— И последний вопрос. Ваши соседи сказали, что за последние два месяца Дмитрия по меньшей мере трижды вызывали в военкомат.
— Вызывали. Точно. Три раза.
— А зачем? Срочную службу он, насколько я в курсе, прошел. На переподготовку его не забрали.
— Кто ж их знает. Митька тоже все трясся, что в «партизаны» забреют. Сейчас «партизанщину» на работе не очень любят оплачивать. Вернулся оттуда смурной такой. Я и подумал, что забирают. А он — хуже, говорит. А что может быть хуже тюрьмы да армии? Вот и я думаю, что ничего. Нет, не забрали его. Еще пару раз скатался, и все. И слава богу. Не хватало еще, чтобы его подгребли.
— Понятно, — Беклемешев поднялся. — А повестки не сохранились?
— Все три нужны? Нету уже, мать выбросила, точно. Она вообще бумажки не хранит, кроме квитанций за квартплату. Одна-то, последняя, может, и уцелела, а остальные уже в ведре.
— Одной будет вполне достаточно.
— Щас принесу.
Илья Викторович поднялся и ушел в комнату. Он долго двигал ящики, открывал секретер, бар, снова выдвигал ящики и наконец появился на пороге с повестками в руках.
— Повезло вам. Все три уцелели. Надо ж? Мать уборку генеральную делала с неделю назад. Как в ведро не отправила?
— Хорошо, спасибо, — Беклемешев поднялся, сунул повестки в карман. — Илья Викторович, у меня к вам последняя просьба. Не могли бы вы подъехать в «Останкино»?
— На ВДНХ?
— К телебашне. Я позвоню, чтобы вас пропустили через оцепление.
— Сейчас?
— Чем скорее, тем лучше.
— Понял, понял. — Илья Викторович вскочил: — Момент. Мне собраться минуту надо.
— Хорошо бы вместе с женой, — добавил Беклемешев.
Илья Викторович посмотрел на него тоскливо:
— Она не поедет.