Время шло. Секундная стрелка карабкалась по делениям циферблата к роковой отметке. Десять секунд, девять, восемь...
Над площадью повисла напряженная тишина. Стало даже слышно, как гудят троллейбусные провода над головой. Стоящие у кордонов зеваки превратились в неподвижные изваяния. На их лицах застыло жадное любопытство.
Семь секунд, шесть, пять...
Внезапно с Первой Брестской улицы выскочила черная взбалмошная дворняга. Тощая, как швабра, вислоухая, с острой капризной мордочкой. Псина торопливо, как солдат под обстрелом, потрусила через площадь к стоянке, но остановилась на полпути и изумленно уставилась на людей блестящими глазами- пуговицами. Видать, не понимала, дурында, почему никто не гонит, почему не визжат тормоза, почему ей не приходится уворачиваться от летящего на полном ходу транспорта.
— Кто пустил собаку на площадь? — Федулов поднял рацию. — «Маяк-три», вы проворонили? Ну, вашу мать, получите у меня премиальные.
— Так, товарищ майор, разве ж за всем усмотришь... — виновато ответила рация.
— Потому что смотреть надо глазами, а не ж..ой! Вы поставлены в оцепление, а не анекдоты травить!
Беклемешев повернулся, чтобы что-то сказать, да так и застыл с приоткрытым ртом, ибо в эту минуту на площадь выбежал человек. Вероятно, это был один из солдат оцепления. Он бежал к собаке, придерживая одной рукой фуражку, а второй полы плаща.
— Куда? — страшно заорал Беклемешев. — Назад!
— Сержант, назад! — завопил, вторя ему, Федулов.
Собака, заметив бегущего человека, весело припустила к спасительным автомобилям. Сержант заметался, сбился с шага, снова побежал, растерянно оглянулся и остановился. Он понял, что псину ему уже не догнать, но теперь в нем проснулся ужас от того, что можно не успеть укрыться самому. Наверняка в эту секунду парень проклинал и псину, и себя за совершенно идиотский, неоправданно рисковый поступок...
Две секунды...
— Не успеет, — произнес Сергеев. — Гринписовец, мать его...
— Сержант, назад! — продолжал орать Федулов.
Одна секунда...
Беклемешев обреченно подумал, что если парню повезет, то его не заденет, контузит только динамической волной...
Тот сделал всего один шаг, прежде чем секундная стрелка достигла отметки «12». В это мгновение и прогремел взрыв.
Припаркованную в самом центре стоянки машину — стопятидесятилетние «Жигули» второй модели — приподняло в воздух на метр. Вылетели жемчужно-матовыми брызгами стекла соседних автомобилей. Беклемешев увидел, как рвется крыша «двойки», а из образовавшейся трещины выплескивается столб огненно-желтой раскаленной плазмы. Сорванная с петель задняя дверца пикапа подлетела вверх метров на пять и, описав дугу, грохнулась на капот белой «семерки», вдребезги расколотив лобовое стекло. Следом за первым взрывом прогремел второй — рванул бензобак «двойки». Черным смерчем взвился в небо столб копоти.