Завывая сиреной, подлетела карета «Скорой». Тяжело катившая следом за ней «пожарка» притормозила, заглушила оповещатель, погасила маяк. Расчет принялся подключать и разматывать «рукава» и спешно заливать догорающий в центре стоянки изувеченный пикап.
Санитары склонились над трупом сержанта.
Подбежавший Беклемешев гаркнул во всю силу легких:
— Руки! Ничего не трогать руками! — И, обернувшись к Федулову, скомандовал: — Майор, вывести всех этих людей за ограждение! Немедленно!
Санитары оборачивались, пожимали плечами, переглядывались. А к ним уже спешили крепкие парни, ранее стоявшие в оцеплении.
Беклемешев посмотрел в сторону пикапа, оценивая расстояние, и вдруг заметил...
— Смотри! — крикнул он Сергееву.
Тот прибавил шаг, подбежал, спросил, отдуваясь, внимательно оглядывая стоянку:
— Что такое?
— Уже ничего. Поздно.
— А что было-то?
— Что было, то было.
Беклемешев наклонился над трупом, присел на корточки. Не требовалось много ума, чтобы понять: сержанту помощь санитаров уже не нужна. Но как он выглядел... Вблизи зрелище оказалось еще более ужасным. Майор осторожно протянул руку, дотронулся до плеча убитого и... от легкого прикосновения китель милиционера пополз по ниткам. Под пальцами Беклемешева за секунду образовалась внушительная дыра, то же самое произошло и с форменной рубашкой. И с футболкой. Тело парня казалось разбухшим, словно его проварили на пару. Тем необычнее смотрелись серо-черные, сгоревшие кисти рук. От ушей, ноздрей и рта тянутся кровавые потеки, но кровь, как ни странно, уже свернувшаяся, темно-коричневая. Однако больше всего Беклемишева заинтересовало даже не это, а кожа. И на лице, и на шее мертвого она была одинаковой: странного белесо-матового оттенка.
— Не понимаю, — пробормотал над ухом майора Сергеев. — Этот парень выглядит так, словно его только что вытащили из пароварки.
— С ним что-то произошло, — поддержал его Беклемешев. — Что-то очень странное.
— Газ? — предположил Сергеев.— Или радиация?
— Ты знаешь газ, который действует подобным образом? — не глядя на собеседника, спросил майор.
— Да хрен его знает. С тех пор, как я закончил академию, этого дерьма понаделали, как грязи. Может, и такой есть.
— Ну допустим, а на машины тоже воздействовал газ? Или радиация? Чувствуешь?
Он поднял голову и посмотрел на Сергеева.
— Что? — не понял тот.
— Жар! Жар от раскаленного металла! — Действительно, от машин, несмотря на холодный ветер, а может быть, именно благодаря ему, все еще докатывались волны густого, душного жара. — Они же раскалились почти докрасна, и вода в лужах закипела. Какой, к чертям собачьим, газ. Артемий Демидович, — Беклемешев повернулся к стоящему чуть в стороне Федулову, — кто-нибудь это снимал?