— Мне кажется, вам не стоило соглашаться. Вы можете оказаться втянутым в неприятнейшую историю. Если ваше участие в этом деле всплывет, неприятностей не миновать. В самом худшем варианте можно откупиться, но зачем вам лишняя морока?
— Мне? — Евгений Павлович засмеялся. — А при чем здесь я? Лично я к этому, как ты выразился, мероприятию не имею ни малейшего отношения.
Анатолий Анатольевич задумался на секунду, затем спросил:
— А если за этим человеком, за Воробьевым, следили? Видели, как он приходил к вам?
— Не надо никаких «если», — ответил Евгений Павлович. — Что бы ни случилось, я этого капитана первый раз в жизни вижу. А что приходил он сюда, так мало ли кто в мою дверь стучит. Это еще не значит, что я со всеми веду дела.
Евгений Павлович засмеялся. Впрочем, смех быстро сошел на нет. Стоило хозяину вспомнить глаза гостя. Странные, отрешенные какие-то, пустые. Не было в них главного — огня жизни. Зато в избытке присутствовали холод и вселенская пустота. За такими глазами прячут выжженную до пепла пустыню души. Он, Евгений Павлович, и согласился-то поучаствовать в авантюре только после того, как заглянул капитану в глаза. Были бы они у Воробьева другие, живые, нормальные, уходить бы ему от Евгения Павловича несолоно хлебавши. Атак... поверил Евгений Павлович, поверил, что этот человек действительно сделает то, о чем говорит. Добьется капитан своего, чего бы это ни стоило. А значит, и он, Евгений Павлович, получит свое. Десять миллионов долларов. И потом, у него все козыри на руках, чем бы дело ни кончилось, он-то все равно останется в выигрыше.
Оружие? Так пушки сейчас не проблема. И стоят дешевле апельсинов.
Грузовик? Такую рухлядь можно по остаточной стоимости на любой автобазе приобрести. Было бы желание.
Четверо придурков из «бойцов»? В любой подворотне сотню за рупь навербовать можно. Бери, капитан Воробьев, пользуйся, не стесняйся.
Тем более ему, Евгению Павловичу, и платить-то ни за что не пришлось. Все достали другие. Достали и принесли, можно сказать, на дом. И никакого тебе риска.
Евгений Павлович откинулся в кресле, сложил руки на животе и благодушно взглянул на советника.
— Знаешь, Анатолий, какого человека с полным основанием можно назвать убогим, а?
— Дурака, — ответил тот.
— Нет, Анатолий. Не дурака. Дурак — счастливчик. А убогий человек — это человек неосведомленный. Вот так-то, Анатолий. Люди проинструктированы?
Советник взглянул на босса внимательнее. К чему была сказана фраза о неосведомленности? Но тот, как всегда, смотрел куда-то в пространство.
— Конечно, — наконец ответил советник.