— А при чем здесь ресторан?
— Она сперва решила, что это бандиты. «Шестерки». Но те обязательно билеты берут с посещением ресторана. Шикуют.
— Вон как, — Беклемешев усмехнулся. — Дай-ка мне ее показания.
— Пожалуйста, товарищ майор, — сержант вытащил из стопки листов нужный, протянул.
Беклемешев принялся читать. Судя по протоколу, кассирша была девушкой на редкость внимательной. Описания оказались толковыми, четкими, с сочными деталями.
— Отлично, — прокомментировал Беклемешев.— Она еще не ушла?
— Нет. Мы не стали никого отпускать. Подумали, вдруг вы лично захотите побеседовать.
— Правильно подумали. Где она?
— Во-он. Справа от оцепления. С администратором разговаривает. Видите?
— Вижу, — ответил майор.
Кассирша — невысокая симпатичная девица, похожая на студентку-старшекурсницу, стояла чуть в стороне от остальных служащих, с виноватым видом выслушивая нравоучения чернявого администратора.
Беклемешев направился к ним, поздоровался, представился. Его звание и место работы подействовали на администратора почти шокирующе. Тот как-то сразу сник и пробормотал горестно:
— Ну вот. Что я говорил?
Не обращая внимания на стенания чернявого, Беклемешев повернулся к кассирше:
— Маша, вам придется проехать с нами.
— Зачем? — Девушка побледнела, но держалась твердо.
— Ваши показания отличаются редкой точностью, — объяснил майор. — Мы хотели бы попросить вас помочь в составлении фоторобота.
— Я уже дала описание.
— Описание — одно, а фоторобот — совсем другое, — терпеливо возразил Беклемешев. — У всех ведь разное видение. Не волнуйтесь, это не займет много времени.
— Поезжайте, Машенька, — торопливо пробормотал администратор. — Поезжайте.
Еще немного, и он бы добавил: «От греха подальше. И увозите этого гэбэшника». Впрочем, майор не обижался. На что? Гэбэшник — он гэбэшник и есть.
— Хорошо, — вздохнула обреченно девушка. — Где ваша машина?
— На стоянке, перед башней, — кивнул Беклемешев.
15:34. Конференц-зал радиотелевизионной передающей станции «Останкино»
Гера потихоньку зверел. Поначалу ему было даже интересно, но потом разом навалилась скука, а затем, без ширева, пришло злое напряжение. В самом деле, сидят бараны, даже не вякают. Иногда пошепчутся себе чего-то. Гера широко и нервно зевнул. Эти, внизу, хоть развлекаются. Пострелять можно или еще чего, а они здесь сидят, как два... Может, все-таки ширнуться прямо тут? Так Губа стуканет потом козлу-бригадиру, а тот Толь Толичу. А Толь Толич мужик резкий. Выставят, как пить дать. Десять «лимонов» баксов — это тебе не хрен собачий.
Он повернулся к Губе.