(То же самое Маршак написал и московской девятикласснице Веронике Хорват, приславшей ему в 1948 году свои переводы из Гейне, в частности — «Лорелею»: «А я „Lorelei“ — при всем сходстве мыслей и настроений — в вашей передаче не вполне узнаю. В этих стихах Гейне очень близок к народной песне, к лирической балладе. При утрате подлинного размера и ритма эта близость пропадает».)
— Почему так трудно дается, а вернее, не поддается переводу «Лорелея»? — продолжал Маршак. — Героиня старой немецкой сказки не желает переселиться с берегов Рейна на берега, скажем, Невы. Нева не похожа на Рейн. В переводе «Лорелеи», сделанном Блоком, есть строфа:
Прохладой сумерки веют,
И Рейна тих простор…
В вечерних лучах алеют
Вершины далеких гор.
В первых двух строках мне так видится Нева, что последние строки не рассеяли этого впечатления.
Я переводил «Лорелею» в течение многих лет. Не получалось. Мне мешали и уже существующие переводы. «Лорелею» переводили многие русские поэты XIX века, и было у всех них желание, даже страсть, сделать это очень немецкое стихотворение русским, оставив при этом что-то от Гейне… Я сделал более двадцати вариантов перевода — ни один из них не радовал меня… Лет пятнадцать тому назад я отдал переводы в журнал «Новый мир». Тогда первая строфа звучала так:
Не знаю, о чем я тоскую,
Но в сердце такая грусть.
Старинную сказку простую
Весь день я твержу наизусть.
Через день я позвонил в редакцию и попросил переделать первую строфу так:
Не знаю, какая причина
Того, что в душе моей грусть.
Старинную сказку простую
Весь день я твержу наизусть.
В том переводе меня смутила строка «Не знаю, какая причина» — слишком далеко от оригинала. Я снова позвонил в редакцию и попросил внести изменения:
О чем я тоскую — не знаю.
Но полон я грустных дум.
Старинная сказка простая
Весь день мне приходит на ум.
Прошло несколько дней, и я в очередной раз вернулся к «Лорелее»; перевод первой строфы мне показался плохим. Снова звоню редактору, прошу не сердиться, но необходимо чуточку изменить первую строфу:
Не знаю, о чем я тоскую,
Когда и чем огорчен.
Забыть ни на миг не могу я
Преданье далеких времен.
Спустя время я вновь прочел перевод и испугался. Строка «Когда и чем огорчен» показалась мне чудовищной. Звонить уже боюсь. Передаю новый перевод с посыльным. Редактор позвонил мне, пообещал внести очередное исправление, сказав при этом: «Надеюсь, это последнее изменение, я должен сдать рукопись в набор».
Не знаю, какая причина,
Что сердце полно тоской.
Отрывок из сказки старинной
Тревожит весь день мой покой.
Когда через месяц я прочел уже набранный текст, меня охватил ужас: снова вкрались слова «какая причина», а уж «Отрывок из сказки старинной тревожит весь день мой покой» — совсем не годится… Неужели это мой перевод? Я немедленно «отозвал» свою рукопись и только через несколько месяцев вернул ее снова в редакцию.