Но Кристина, прелестная и набожная Кристина, ни разу в жизни не пропустившая воскресной проповеди и бывшая членом всевозможных обществ: умеренности и трезвости, миссионерского и аболиционистов и множества других, — Кристина считала, что выпить один-два стаканчика виски за вечер — вещь недопустимая.
* * *
Впрочем, возможно, она была права. Чем больше он пил, а в «Истерзанном зайце» царила атмосфера вакханалии, которой Рейли становилось противиться все труднее, тем быстрее он забывал, зачем явился в это уединенное место.
Уж, конечно, не для того, чтобы сидеть локоть к локтю с местными пьянчугами, как теперь, а для того, чтобы выполнять нужную работу и делать ее хорошо, чтобы принести себя в жертву другим и доказать мисс Кристине Кинг раз и навсегда, что Рейли Стэнтон, лорд Рейли Стэнтон, чтобы уж быть точным, ведь он был восьмым маркизом Стиллуортом, кое-что может, что он кое-чего стоит, что он человек отважный и имеет убеждения и что ему не требуется размахивать своим титулом, как флагом, чтобы завоевать уважение. И уж конечно, он не пьяница и нерешительный бездельник, каким она его, как видно, считала.
— Стэнтон! — обратился к Рейли его новый друг Адам Макадамс, самый старый и самый беззубый из рыбаков, прервавший его размышления. Он обнял Рейли за шею и пробормотал заплетающимся языком: — Позволь мне угостить тебя еще одним стаканчиком.
— Нет, благодарю, — вежливо отказался Рейли. — С меня уже довольно.
— Ну еще один, только один стаканчик. Ты ведь спас моего приятеля Стабена. Неужели ты не позволишь мне угостить тебя стаканчиком виски за то, что ты спас Стабена?
— Не я его спас. Его спасла ваша мисс Бренна.
— Еше один стаканчик, — прошамкал Макадамс, — еще один.
Рейли уже не мог припомнить, чтобы где-нибудь его встречали так тепло и гостеприимно. Право же, его друзья все это представляли неправильно. Оказалось, что горцы — вполне цивилизованные люди. А жители острова Скай — добрейшие из всех горцев.
Со слезами на глазах Рейли промолвил:
— Ладно. Еще один. Но только если вы разрешите мне произнести тост.
— Валяй, — сказал Макадамс, — произноси свой тост.
Рейли высоко поднял стакан:
— Я хочу произнести тост за здоровье самой прекрасной, нежной и милой леди на свете, автора вон того письма, что сушится на веревке у камина.
Все повернули головы и посмотрели на розовый клочок бумаги, сушившийся у огня.
— За здоровье самой благородной, прелестной, самой достойной женщины, на которой я намерен жениться, если только она согласится, за здоровье бесценной мисс Кристины Кинг.
— За мисс Кинг, — повторили хором рыбаки.