Свеча задрожала в руке Владимира, и он поспешил поставить ее на стол.
— Отец? Это ты?
— Конечно, я, мой мальчик.
— Но ты же умер!
— Смерть телесная не означает смерть души. А моя душа не сможет успокоиться, пока ты будешь сопротивляться исполнению моей последней воли. Ты помнишь, что обещал мне освободить Анну?
— Отец! Теперь я ее хозяин, а не вы.
— Гордыня! Ты так и не смирился, — голос барона вздохнул и посетовал. — Я допустил ошибку, не написав вольную раньше.
— И даже после смерти ты говоришь о ней! — воскликнул Владимир. — Защищаешь от ее собственной доли, которую ей назначила судьба, а не я!
— Ты злишься на меня, а мстишь ей. Анна ни в чем не виновата перед тобой. Я не делил любви между вами. И очень любил вас обоих. Она могла бы стать тебе сестрой.
— А ты спросил у меня, нужна ли мне сестра? Ты вообще хотя раз поинтересовался у меня, что я обо всем этом думаю?
— Наказывая ее, ты, прежде всего, наказываешь себя.
— Я не понимаю, о чем вы?
— Володя! Пока ты не дашь Анне вольную, ты будешь заложником своей обиды и ненависти. Но, как только ты освободишь ее, ты освободишься сам.
В этот миг Владимир рассмотрел говорившего — это действительно был отец. Такой, каким он последний раз видел его живым — во всем белом и с лицом, исполненным света и великого благородства.
— Отец! — попытался возразить Корф и протянул к нему руку…
* * *
Но ни Анна, ни Репнин ничего этого не знали. Они так увлеклись новизной в своих отношениях, что, казалось, утратили связь с реальностью. Один-единственный поцелуй превратился в вечность и открыл им врата Рая. Влюбленные собирались так и сидеть рядом, продлевая счастливый миг.
— Мы совершили ошибку, — первой очнулась Анна.
— Я обидел вас?
— Вы не можете обидеть меня, Михаил. Только дядюшка был так же добр ко мне, как вы теперь. И мне будет невыносимо потерять и вас.
— Отчего такие грустные мысли? Вы меня не потеряете. Разве нам плохо вместе?
— Хорошо! Слишком хорошо! Но иногда мне кажется, что все это — лишь чудесный сон, который вот-вот закончится.
— Почему сон?
— Только во сне ты в силах стать тем, кем хочешь, а не тем, кто ты есть на самом деле.
— Очевидно, у вас есть муж, томящийся в амбаре? И трое детей, которых вы роздали в крепостные семьи?
— Не угадали.
— Тогда, расскажите, что вас так гнетет.
— Вы знаете, что я воспитанница Ивана Ивановича, он вырастил меня, как свою родную дочь и…
— Анна Платоновна, — тихо сказал подошедший к ним слуга, — молодой барин звал вас в кабинет, тотчас же.
— Ах, как некстати! — воскликнул Репнин.
— Нет-нет, не говорите так, — мягко укорила его Анна, — возможно, Владимиру Ивановичу необходима помощь.