– Ну, как говорят в русских сказках, сперва накормите-напоите, а потом рассказывайте! – велел археолог, очевидно проникнувшись уважением к новоявленному проводнику.
Девочки тут же засуетились с бутербродами – кашу сегодня никто делать не стал, а остальные кратко изложили суть истории.
– Вот сюда доведешь? – спросил Семен Николаевич, ткнув толстым пальцем в точку на карте.
– А как же, – подтвердил Никита, – дело нелегкое, да если с умом-то браться, пройти можно.
– Вот и ладно! – археолог хлопнул по плечу нового друга и с аппетитом набросился на еду. – А чай-то хорош, ароматен, – нахваливал он.
Поели и все остальные.
Северин обратил внимание, что их новый знакомый не ест, а тискает в руках ломоть хлеба. Еще одна странность.
После обеда, пока паковали рюкзаки, а Никита собирал землянику, чтобы угостить ею «хозяюшек» – так он называл девичью часть экспедиции, – ребята коротко рассказали археологу о Яне.
– Плохо, что ушел. Очень плохо, – покачал головой руководитель экспедиции. Где он теперь – впереди или позади, – один леший ведает. Сделал бы я про него запрос вашему Михайловичу, но, как верно говорит одна торговая фирма: «В тайге роуминга нет». Был удобный случай, когда студентов провожал. Был да сплыл. Теперь поздно, потеряем время – можем все потерять…
– А как вам этот Никита? – поинтересовался Глеб. – Как думаете, ему-то доверять можно?
– Может, можно, а может, и нельзя, – обтекаемо высказался Семен Николаевич. – Ты, Северин, больше нашего в лесу понимаешь, вот и следи. Держи, так сказать, ушки на макушке.
На том и порешили.
Вскоре вся группа двинулась вслед за Никитой в лес.
Тот был странным проводником. То остановится, прислушается, то будто заговорит с кем-то. Северину, держащему ушки на макушке, даже казалось, будто их провожатому кто-то отвечает, и от этого волосы на загривке становились дыбом.
– С кем это ты разговариваешь, Никита, – окликнул он проводника.
Тот обернулся к Северину, окинул того словно бы недоумевающим взглядом.
– Как же? – удивился он. – Уж ты-то знать должен. С лешачками да с хозяином лесным словом перемолвился. Без их разрешения в эти места и соваться не стоит.
– Почему это я должен знать? – нахмурился парень. Он уже и сам не понимал, нравится ему Никита или нет. Было в нем что-то и свое, понятное, и чужое, странное, настораживающее.
– Прости, перепутал. Я думал, родичи у тебя из леса, – быстро ответил Никита, отводя глаза.
«Родичи из леса?» Звучит двусмысленно – вроде и лесники, а вроде и дикие звери, а то и вовсе какая нечисть, которой в лесу, как известно, тьма тьмущая: и лешие, и лесовики, и кикиморы, и Бабы-ежки.