Позиции батальона располагались в первой линии окопов, где утром была совершена контратака французской армии, с которой и началось наше повествование. Машина доехала до позиций сорок второй дивизии, откуда майор окопами направился в расположение своего батальона. Окопная жизнь шла своим чередом. Артиллерийский обстрел, закончившийся, видимо, несколько минут назад оставил после себя драматичные следы. Возбужденные солдаты толпились в окопе и мешали Райнеру пройти. Все заглядывали в разбитый блиндаж, в который при обстреле попал снаряд. Стены блиндажа были забрызганы кровью, а среди обломков в центре лежали окровавленные останки офицера. В другом конце лежало судорожно вытянутое тело второго. В дальнем окопе взорвавшийся снаряд разбил бруствер, из которого вывалился труп двухнедельной давности.
Майор наконец-то вошел в свой блиндаж. Дощатые стены убежища были увешаны оружием, агитационными плакатами, личными фотографиями офицеров. На наскоро сделанных полочках лежали солдатские вещи: фляжки, каски, карты для игры в скат. В центре стояли деревянный стол и вручную сколоченные скамейки по обе его стороны. В дальнем углу стояла печка, возле которой сидел капитан, заместитель Райнера и, насадив на штык кусочек хлеба, держал его над пламенем. По всему блиндажу витал приятный запах поджаренного хлеба. Не успел майор войти, как сразу сорвался на эмоции, бросив на стол свой планшет:
— Будут мне еще сопляки всякие указывать.
— Ты о чем, Альберт? — спросил его капитан. Он отвлекся от печки и хлеба и, сев за стол, продолжил писать извещения о смерти солдат, для их отправки в полк.
— Да в штабе один капитан начал меня учить. По возрасту не старше, чем наши ребята. Его дядя ведь генерал Фон Ландсберг из генерального штаба. Его сюда прислали, в наш корпус, зачем — не знаю. А генерал Плессен его еще покрывает, говоря, что он официальный представитель генерального штаба западного фронта.
— Ну так, а что он тебе сказал?
— Да начал учить меня военной тактике и угрожать нашей дисциплиной, говорил, что заявит в штаб армии о нашем батальоне.
— И за что это он так? Что же такого ты предложил?
— Он считает, что французы не закрепились на нашей прошлой линии обороны и что наступление на нее будет легким, начал меня поучать. Побывал бы он сегодня утром в бою, посмотрел бы я на эту штабную свинью.
— Да ладно, Альберт. Они там все такие. Я когда передавал сообщение в штаб дивизии, так там тоже сидят, пьют коньяк и рассуждают об окопной жизни. Не бери в голову, лучше посмотри на результаты утренней атаки.