Эти соображения были вполне логичны, и только одно мешало Надежде полностью с ними согласиться: ее смущало то странное выражение, которое появилось на лице дежурной, едва она услышала фамилию Северцева.
Явно эта фамилия была ей знакома.
Надежда Николаевна была женщиной решительной. И несмотря на хорошее воспитание, если ее как следует разозлить, могла за себя постоять. И даже могла устроить скандал и наорать на противную тетку.
Проблема заключалась в том, что в данном случае Надежда не чувствовала себя правой. В самом деле – кто она Северцевой? Ни подруга, ни родственница. Дойдет до начальства, что она скажет? И как бы не навредить человеку, поднимая шум…
Надежда вышла на крыльцо и хотела уже направиться к воротам, как вдруг дверь за ее спиной скрипнула, и ее окликнул негромкий скрипучий голос:
– Женщина, постой!
Надежда удивленно оглянулась.
За ее спиной стояла тщедушная седая старушка в вылинявшем байковом халате.
– Постой, женщина! – повторила она.
– Вы мне? – спросила Надежда.
– Тебе, тебе! – проскрипела старушка. – Это ведь ты кикимору дежурную про Северцеву спрашивала?
– Я, – призналась Надежда, отметив, что выражение «кикимора дежурная» как нельзя больше подходит для мрачной женщины за стойкой. – А что, вы про нее что-то знаете?
– Знаю, знаю, – закивала старушка. – Я тут все знаю, все вижу! Они думают, Карапузова ничего не замечает, а я все замечаю! Мимо Карапузовой муха не пролетит!
– Это вы – Карапузова? – уточнила Надежда.
– Я, я! – закивала старушка.
– А вы здесь, собственно, в каком качестве?
– Качество у меня самое хорошее! – обиженно проскрипела старуха. – Ты на возраст не смотри, я еще молодым могу показать…
– Я хотела спросить, что вы здесь делаете. Состоите в штате больницы, или… – Надежда оглядела старуху и поняла, что та вряд ли принадлежит к больничному персоналу, скорее, к пациентам. А значит, разговор с ней вряд ли будет полезным.
– Что делаю? – Старуха пригорюнилась. – Горе мыкаю! Муку терплю мученическую! Как Нинка, зараза, меня сюда оприходовала, так и началась моя мука! Вот уже пятый год терплю, и конца этому не предвидится!..
– Нинка? – машинально переспросила Надежда. – Кто такая Нинка?
– Невестка моя! Мымра полоротая, каракатица безмозглая, крокодилица кривоногая, дрянь подзаборная! На жилплощадь мою позарилась и задумала от меня избавиться. Что ни вечер – «Скорую психическую» вызывала, будто я ненормальная. Сама она ненормальная! Вызывала да вызывала, пока сюда не упекла. И здесь денег врачам дала, чтобы меня за ненормальную признали… а я еще всех их нормальнее буду! Я их на чистую воду выведу! Будут знать Карапузову!