Она шла по дорожке к дверям клиники, оглядываясь по сторонам, невольно замечая этих полулюдей. Пустые, бессмысленные лица, равнодушные глаза людей, потерявшихся в этом мире, утративших смысл и цель своего существования. Были здесь и другие – лихорадочно возбужденные, взволнованные каким-то бессмысленным, болезненным волнением. Те, кто не потерялся в мире, а попал на темную, неправильную тропинку, ведущую в пропасть, в темный лес беспросветного кошмара. Но тех людей не выпускали на воздух, по крайней мере без присмотра дюжих санитаров.
Навстречу ей шел высокий молодой парень с выбритой наголо головой, с низким лбом и оттопыренной нижней губой, на которой сиротливо блестела розовая капелька слюны. Поравнявшись с ней, он широко открыл рот, показав большой темный язык, и замычал, словно пытаясь в этом мычании выразить какую-то мучительную, трагическую, невероятно важную для него мысль.
Она невольно шарахнулась, испуганно завертела головой. Из-за широкого плеча парня показалась невысокая крепенькая санитарка, улыбнулась ей:
– Не бойся, он безобидный! – И тут же взяла своего питомца за локоть, повела куда-то в сторону, тихим, ласковым голосом уговаривая: – Ну что ты, миленький, волнуешься? Все хорошо! Все ладно! Никто тебя не обидит!
Она проводила санитарку взглядом и подумала: может быть, именно о ней говорил тот человек?
На пороге клиники ее уже поджидала приятная молодая женщина в голубом форменном халате. Улыбнулась ей, повернулась и повела по коридору первого этажа.
Она шла за медсестрой, глядя в ее беззащитный затылок в трогательных завитках светлых волос, и думала: может быть, он говорил именно о ней?
Наконец медсестра остановилась перед белой дверью палаты, открыла ее своим ключом, отошла в сторону.
Она сама нажала на дверную ручку, вошла в палату.
В светлой, пронизанной весенним солнцем комнате было прохладно. В легком воздухе танцевали пылинки. Возле окна в кресле на колесах сидела худая женщина с усталым, растерянным лицом.
Мама.
Она подошла к ней, наклонилась, коснулась щеки легким нетребовательным поцелуем, поправила выбившуюся прядь невесомых светлых волос.
– Здравствуй, мама!
Худая женщина медленно, неуверенно подняла голову, удивленно посмотрела на нее и проговорила с едва заметным напряжением:
– Здравствуйте, девушка! Мы с вами знакомы?
– Да, мама, мы с тобой знакомы, – ответила она с бесконечной усталостью.
– Да, правда! – На мамином лице проступило смутное узнавание, как проступают сквозь редеющий туман очертания пейзажа. Мамины губы даже сложились в легкую извиняющуюся улыбку. – Да, я вас знаю, девушка! Вы ко мне уже приходили и приносили мандарины. Вы мне принесли еще мандаринов?