Ах, черт, кровь на полу! Вряд ли сюда войдут, но если вдруг…
Пришлось открыть шкаф, выволочь Кочергина наружу и снять с него трусы с майкой. Пятно все же осталось, но бледное, почти незаметное. Петр задернул занавески – теперь точно не видно.
Немного отдышавшись, он перебрал трофеи: мелкая пластмассовая расческа, пятьдесят рублей одной бумажкой, полпачки «Пегаса», спички, носовой платок. Поплевав, вытер о него ладони и забросил туда же, в гардероб. Осмотрел свой халат, тапки. Нигде не испачкался. Молодец.
Жалко, что Кочергин не раскололся. Череп раскололся, а сам он – нет, скаламбурил Петр.
Он присел и посмотрел в замочную скважину – часть стены, кусок фикуса. Людей нет, и до обеда не будет. А что будет после, ему все равно. Что бы ни случилось, это будет уже без него. Он вставил ключ и осторожно повернул.
Твой выход, сотник.
– Умоляю, умоляю, умоляю… – зачастила женщина.
Ах, как люди умеют надеяться, как умеют себя успокаивать – в тот момент, когда нужно вцепляться, вгрызаться, когда нужно просто выживать. Но это приходит потом, после сто первого облома, а пока человечек валяется на пузе, мешает слезы с соплями и надеется, надеется дурашка, что это все не зря.
– Не убивай, миленький! За что? Ведь не за что! – Заныла Панкрашина, переползая через привязанный к стулу труп.
– Может, хоть ты скажешь?
– Чего скажу? – Просветленно спросила она.
– Адрес Нуркина. Или телефон.
– Не-ет, – завыла Панкрашина. – Ну не было у Феди таких знакомых! Не-е было-о! Мы б тебе сразу и телефон, и…
– И номер пейджера, – грустно закончил Костя. – Никто не хочет помочь. Для вас же стараюсь… люди…
Он выстрелил женщине в затылок и еще до того, как она окончательно распласталась на полу, вышел из комнаты. Обыскав бандита с расстегнутой ширинкой, взял у него «Вальтер» и запасную обойму.
Вооружился, как ковбой какой-то, без особой радости подумал Константин. Зачем мне три ствола? Тащить тяжело, бросить жалко… Нет, с ножичком удобней. Он хоть и не такой страшный, как у натовской десантуры, зато опробован многократно – в деле, в живом деле.
Выходя из квартиры, он на секунду задержал взгляд в зеркале и недоуменно пожал плечами. В лице что-то появилось – не странное, но такое, на что раньше не обращал внимания. Какая-то лишняя черточка.
Нет, это нервы. Константин собрался открыть дверь, но вернулся к зеркалу и нахмурился. Чертовщина. Откуда усы? Наклеил для маскировки и забыл? На всякий случай подергал – больно. Настоящие. Сколько себя помнил, ни разу усов не заводил, даже в армии, на последнем периоде, когда по сроку службы положено. И ведь не к лицу ему, вид получается крестьянский, однако ж вот они. Неухоженные какие-то, топорщатся в разные стороны. И кто только подбил на такую нелепицу? Кто внушил, что усы – это хорошо?