На «Шаболовскую» идти не хотелось. До «Октябрьской» было гораздо дальше, но Костя всегда прислушивался к шестому чувству, поэтому, не вдаваясь в анализ, просто повернул налево. Отмахав по сырому подземелью ровно километр, он отворил массивный люк и спрыгнул на жирные от битума пути. Метрах в ста маячила светлая глотка станции.
– Ты все хуже… – Настя потерла лоб и почему-то опустила глаза. – …все хуже и хуже.
– Что хуже? – Константин сделал вид, что не понимает.
«Где был?», «С кем был?» и «Когда это прекратится?» – три дежурных вопроса, на которые он не в состоянии ответить. Ну не знает он, не знает!
– Когда твои загулы только начинались, я, грешным делом, надеялась… Думала, подрабатываешь. Раз, думала, ты на зарплату семью содержать не можешь, ищешь халтуру какую-то… как все нормальные мужья. А ты – хоть бы копейку… Тебе хватает! А то, что жена к зиме без сапог…
– Настя, какая зима, о чем ты?
– Нет, так будет, – справедливо возразила она. – Зиму, Костя, никто не отменял. А я в старых сапогах. Надо мной уже люди смеются. Я уж не говорю о дубленке, о-о, про дубленку я даже не говорю!
Настя сделала страдальческое лицо, и Константин отметил, что с каждым разом ей это удается все лучше.
– Все хуже и хуже… Другие как-то крутятся, что-то находят. Если уж не хочешь бросать свою школу, мог бы тоже… «Окон» у тебя полно, тетрадей не проверяешь. Тем более, сейчас лето. Ничем не занят.
– Что мне теперь, на базаре юбками торговать, или в ларьке сигаретами? – Выпалил Константин, удивляясь тому, как жалко и неубедительно это прозвучало. Странно, но раньше ларек и базар он считал железными аргументами.
– Вот про юбки ты хорошо, – обрадовалась Настя. – В самую точку. Торговать юбками для тебя унизительно. Ну ка-ак же, верхнее образование! А волочиться за ними тебе «вышка» не мешает, нет?
– Настюх, ну что ты… вечно тебя занесет, – улыбнулся он, неловко обнимая жену за голову.
– Не трогай меня! – Взвизгнула она. – А что мне еще прикажешь?.. Каждую неделю куда-то мотаешься. И как они тебя терпят, нищету такую? Они ведь не жены, им цветочек желательно, то-се. Вот, бабы пошли! Совсем оголодали! Уже на беспортошных бросаются, а ты и рад пользоваться, кобель усат…
Настя замолчала и подозрительно прищурилась.
– Ты чего это?
– А чего? – Засуетился Костя.
– Зачем побрился-то? Пять лет с усами ходил – я весь язык оболтала. А теперь разонравились? Значит, поступила просьба, да?! Жена пять лет просила – тьфу, а какая-то сучка…
Разревевшись, Настя убежала на кухню. Константин с опаской глянул в зеркало – усы отсутствовали. Напрочь. Не веря своим глазам, он потрогал кожу и только после этого озадачился по-настоящему. Куда они делись? Разве что сами выпали…