Встаю из-за стола. Пора. Поднимаю с пола упавшую крошку — и тут же ловлю себя на этом. Если бы Крис видел меня сейчас! Швыряю крошку обратно на пол. Ставлю чашку с тарелкой в мойку и вспоминаю Бабс. «Хотя бы раз, хотя бы один раз, мать твою, забудь про грязную посуду!» Что ж, я забуду. Оставлю до завтра. Или нет: до сегодняшнего вечера (совершенно незачем совсем-то уж сходить с ума). Чувствую, что мой поступок дает мне веские основания позвонить Бабс. Как бы там ни было, но я все равно собиралась пригласить ее в гости по случаю переезда Энди. И ничем не смогу помочь, если она почувствует себя виноватой из-за своего негостеприимства на фоне моего гостеприимства, ведь так?
— Дело пошло, — бормочет Бабс, когда я рассказываю ей о грязной посуде, из-за чего начинаю чувствовать себя ужасно глупо.
— Может, вы с Саймоном заскочите ко мне завтра на чашку чая, покуда Энди перевозит вещи? Разумеется, Саймон тоже приглашен, — добавляю я на случай, если мой благородный жест до нее так и не дошел.
— Отличная мысль, — отвечает она. — Посмотрим, сможет ли он.
В ее голосе — ни намека на удивление или вину. Наоборот — веселость, игривость, беззаботность. Возможно, она только что занималась сексом. Мне не терпится спросить: «Какие планы на вечер?», но ведь я ужасная трусиха. Вместо этого хриплю:
— Я пыталась сегодня поесть побольше. Как ты и говорила.
— Правда? Я очень рада.
Жду еще похвалы, но впустую. Поверить не могу! Все равно как если бы любовь всей твоей жизни объявила на следующее утро, что всего лишь хотела с тобой переспать. А как же наша задушевная беседа? Ведь я ж оголила перед ней и тело, и душу! И что взамен? Ни тебе ободрения, ни хотя бы просто «молодец»! Мне же необходима обратная связь (в этом моя подпитка). А после такого просто хочется все бросить — и поехать к маме. Пытаюсь состряпать в голове подходящую — попрохладнее — реплику, когда Бабс вдруг радостно щебечет:
— Ну, тогда — пока, хорошего тебе вечера, завтра увидимся.
И отключается. Я остаюсь стоять, уставившись на трубку и думая о том, что в следующий раз буду более находчивой.
Воскресенье, послеобеденное время, кульминация безрадостного уикэнда. В третий раз надраиваю отбеливателем унитаз, когда раздается звонок в дверь. Без десяти три. Энди. Раньше времени, что в общем-то лучше, чем опоздание. Меня ужасно раздражает, когда люди опаздывают. Скалю зубы своему отражению в зеркале, срываю с себя передник, вешаю на крючок и открываю входную дверь.
— Привет, — говорит Крис. Он облокачивается на дверной косяк: резкие скулы, острые грани. Черные глаза, красные губы, посланник из преисподней.