. Обычная рутина. Очень хочется поступить, как Джоан Коллинз,
[44] — разделить содержимое тарелки пополам и одну половину отставить, — но ведь любая уступка в сторону воздержания означает очередной отделившийся от головы волосок. Спасибо тебе, Бабс.
Втискиваю в себя последнюю, скользкую макаронину, — очень надеюсь, что каждая из них найдет свою дорогу прямиком к волосяным фолликулам, — и до блеска отдраиваю кастрюлю с миской. Закатные часы уходящего дня проходят за «Тонкой красной линией» и полной режиссерской версией «Лодки».
Прочищенная вчерашним артобстрелом, я встаю с постели и отправляюсь в спортзал. Восемь утра, суббота. Лондон еще не очухался после ночи, и я мчусь по улицам, чувствуя превосходство над его вялым, инертным населением. Врываюсь в зал, по кратчайшему пути — к бегущей дорожке, и уже через пару минут на меня снисходит блаженство. Топ, топ. Придет ли сегодня Алекс? Топ, топ. Занимается ли по выходным группа «Пилатес»? Топ, топ. Но ведь ты же почти не знаешь ее. Топ. Что за неуместное желание — влезать в жизнь других людей. Топ. Она не впустит тебя. Точка.
Душ я принимаю дома — в общественных раздевалках женщины начинают таращиться на меня. А ванну я вообще принимать перестала: не могу больше выносить вида плавающих на поверхности волос. Стоит мне только вылезти из воды, — и они тут же облепляют все тело, словно паутина, а их коварное москитное щекотание мигом напоминает об отвратительной правде жизни. Зато когда стоишь в душе, волоски незаметно падают вниз, смываются водой, и можно преспокойно купаться в блаженном неведении. Выдавливая по капле кондиционер из бутылочки, утешаю себя тем, что, если у нас с Крисом, действительно, все, то, по крайней мере, я сэкономлю на косметических средствах. Оставляю волосы сохнуть естественным образом: не хочу сжигать феном остатки. Столь тщательные меры предосторожности заставляют искренне поверить, что ни один волосок с моей головы на этот раз не пропал.
Побегала я сегодня достаточно, так что можно и позавтракать. Ржаной тост. «Мармайт». Кофе. То же, что и вчера. Таков отныне мой новый режим, и никаких отклонений я не потерплю. Ненавижу сюрпризы. Трудясь над тостом, занимаюсь сложением и вычитанием: калории набранные, калории истраченные, столько-то наедено, столько-то отбегано. Нужно набирать вес, но, как призналась однажды Лиз Хэрли:[45] «Будь я такой же толстой, как Мерилин Монро, я бы повесилась». Чем, интересно, занимаются люди, которые не думают о еде? Наверняка их жизнь похожа на зияющие дыры, пустотные расщелины, лишь изредка перемежаемые случайным перекусом. О чем бы думала я, если б не думала о еде? Думала бы о том, о чем не говорят вслух. Так что буду лучше думать о еде. Грызть тост и заниматься арифметикой.