— Пока! — говорю я вслед.
Тащусь на кухню, с трудом держась на ногах.
— Снова облажалась, — докладываю я чайнику.
Вот вам еще одна моя проблема: я абсолютно не умею объясняться. Поэтому предпочитаю страдать молча: скажи я хоть слово — страданий будет значительно больше. И не только у меня — у Бабс в том числе.
Только я берусь за веник, — подмести пол на кухне (я всегда чувствую себя гораздо лучше, когда в квартире порядок), — как раздается звонок в дверь. Точно так же, как и у всех остальных городских девушек, мой «рефлекс Павлова» срабатывает исключительно на телефон. Я не доверяю людям, у которых хватает наглости заявляться без предварительного звонка. Прищурившись, тихонько заглядываю в глазок — и буквально отпрыгиваю назад. Он-то что здесь делает? Пришел заломить мне руки, оттащить к сестре и заставить во всем сознаться? Строю неприветливую гримасу, затем приклеиваю на лицо улыбку и открываю дверь.
— Я забыл свой утюг, — объявляет Энди фальшиво-бодрым голосом, обращаясь к дверному косяку. — Не думал, что ты уже дома. Хотел просто забрать — и уйти. И еще, я забыл вернуть ключи.
Пошире приоткрываю дверь. Он входит. Лимонный лосьон, мятая футболка, мятые джинсы. Похоже, и вправду забыл свой утюг. Видно, что ему хочется поговорить, но я не желаю его слушать. Поэтому начинаю быстро тараторить:
— Я еще не говорила с Бабс, кстати, она только что звонила, я бы рассказала ей все, но она не дала мне возможности. Они улетают в Прагу.
Очень хочется добавить: «И, пожалуйста, не смотри на меня так».
Энди засовывает руки в карманы. Он выглядит таким же счастливым, как муравей, попавший в осиное гнездо.
— Я поговорил с Саймоном, теперь чувствую себя как баран. Я…
— Ты говорил с Саймоном? — вскрикиваю я, ужасно довольная, что не я одна такая, из кого в моменты раздражительности выскакивают неуклюжие слова.
— Да уж. — Энди вынимает руки из карманов и начинает вертеть вылезшую из джинсов нитку. — Меня чуть не стошнило. Так и хотелось врезать ему между глаз. — От изумления у меня чуть брови не отрываются от головы. — Но я сдержался, — добавляет он. — Ты же знаешь Бабс. Если она посчитает, что он заслуживает хорошей взбучки, она сама ее ему устроит.
— Так Бабс все знает? Но как же, мы же только что, и она… она ничего…
— Нет-нет-нет, господи, я ничего ей не говорил! Саймон сам собирается ей все рассказать.
— Когда? — Я изо всех сил стараюсь не поддаться непреодолимому желанию громко заорать: «Ааааааааааа!»
Энди выпячивает нижнюю губу.
— Сказал, что при первой же возможности. Наверное, сегодня вечером или в выходные.