— Извини, давай вытру, — сердито рычу я.
Схватив грязное полотенце, начинаю с силой втирать пятно в рубашку.
— Если ты будешь продолжать в том же духе, Нэт, — тихо говорит он, — то у меня сосок встанет.
Швыряю полотенце в раковину и сажусь за стол. Замечаю, что Энди уселся напротив Алекс. Первоклассная позиция для соблазнения! А я оказываюсь лицом к Робби.
— Восхитительный суп, Натали, — улыбается Алекс. Она уже покончила с шампанским и сейчас потягивает красное вино. Очень надеюсь, что у нее окрасятся зубы. По крайней мере, мои зубы и губы всегда окрашиваются от вина: после него я становлюсь похожей на свинью, побывавшую в кустах ежевики.
— Спасибо.
Мы дружно принимаемся за суп. Мне не терпится подпустить в разговор какую-нибудь гадость, что-нибудь вроде: «Ну, и как? Кто из них лучше в постели: Митчелл или Энди?» — но не позволяет строгое воспитание. Алекс тем временем разглагольствует о том, что я просто рождена для пилатеса, то и дело поглядывая на меня в поисках одобрения. Энди и Робби издают ободряющие звуки, а я умудряюсь кривить лицо в подобии улыбки. Напряжение вокруг такое — хоть ножом режь. Чего нельзя сказать о лазанье (которая, не спеки я ее до состояния окаменелости, была бы просто восхитительной).
— Нэт, — говорит Энди. — Не хочу показаться невежливым, но чем ты скрепляла макароны? Неужели бетоном?
Я как раз сражаюсь со своим языком, — который раздулся так, что заполнил собой весь рот и не дает мне возможности говорить, — когда в разговор встревает Алекс:
— Не обращай на него внимания, Натали. Он всегда был такой. Говорит: «Не хочу показаться невежливым», — и тут же выдает самую невежливую из всех возможных невежливостей. В силу какой-то необъяснимой причины он думает, что это его извиняет.
Улыбнувшись, она приглаживает волосы, которые забраны в высокий секусальный хвостик, и совершенно не нуждаются в приглаживании. Р-р-р! Еще и красоту тут наводит!
— Правда, что ли? — Я заливаюсь фальшивым смехом. — Как смешно!
Втыкаю нож в лазанью так, будто решила заколоть ее насмерть. Вот это нервы! Ведет себя так, будто он ее собственность. Смотрите-ка, она за него извиняется! Похоже, Алекс слаба на алкоголь. Да и на память тоже. Кто бы только знал, как мне хочется отшвырнуть этот бесполезный нож и с воплем выскочить из кухни! Однако даже в момент полного помешательства меня не покидает мысль, что сделай я так — и сама же об этом еще не раз пожалею.
— Да бросьте вы ее, — говорю я. — Я лучше подам дессерт.
— Это что — угроза? — интересуется Робби.
— Очень смешно.
Вываливаю основательные порции шоколадного мусса в три креманки и малюсенькую порцию — в четвертую.