В этом-то и заключается моя проблема. Мне нравится нравиться другим. Всем без исключения. Начиная с мальчика-посыльного и почтальона, и заканчивая — ничего себе амбиции, да? — моими бывшими бойфрендами и родственниками. Да, такие честолюбивые мечты осуществить непросто. Для этого нужно сгибать себя в несколько сторон сразу. Причем даже тогда гарантии нет никакой. Однажды, возвращаясь с работы, я шла к метро, а чуть впереди шагала Миранда Морган, танцовщица из кордебалета. Я прекрасно видела, что она заметила меня, но Миранда, притворившись, будто не замечает, ускорила шаг. И хотя я считала Миранду самым скучным, бестолковым и пустым существом, тем не менее держалась с ней всегда дружелюбно и потому почувствовала себя уязвленной. Значит, я ей тоже не нравлюсь?! Какое нахальство! Само собой разумеется, у меня есть на это свои причины, но у нее-то — какие могут быть причины?!
К счастью, я изменилась — в лучшую сторону. За последние несколько месяцев я уже несколько раз рисковала тем, что могу кому-то не понравиться. Слава богу, посыльный с почтальоном по-прежнему мои самые горячие поклонники, но вот Криспиан Помрой — уж точно нет. Чем больше я старалась ему угодить, тем меньше он меня уважал, так что стимулов продолжать в том же духе у меня не было. Что, собственно, значительно облегчило мою задачу — стимулировать его неприязнь. А что до стычки с мамой, то это вообще было как выпрыгнуть из охваченного огнем здания в надежде, что кто-нибудь тебя поймает.
Думаю, то, что я отделалась несколькими мелкими царапинами и синяками, придало мне сил. Я поняла, что, если буду и дальше молчать, люди могут подумать, будто меня все устраивает. Я должна быть благодарна маме за такое открытие. А вот ссоры с Энди — это нечто совершенно иное. Этот человек вызывал во мне раздражение совершенно уникального свойства. Очень сложно сдерживаться, когда тебя дразнят так, как это делал он. Кроме того, у него была тревожная привычка выкрикивать свои эмоции вслух по мере их возникновения: на манер футбольных комментаторов. Энди вынуждал меня высказывать все, что я думаю, в том числе и то, что меня раздражало. Иначе я так и стояла бы немая, как столб, пока он орет на меня во всю свою глотку. И все же в критические моменты я сдерживала себя. Долгие годы тренировок все-таки взяли надо мной верх. А это предупреждение: несмотря на все мои недавние достижения, со старшим братом мне не справиться. Он — это все, чем я никогда не буду: ловкость, непринужденность и уверенность в себе. Если Тони благоволит к тебе, все остальное уже не имеет значения. Его покровительство настолько избирательно, что ты можешь считать себя осчастливленным. Когда я думаю о нем, на ум всегда приходит выражение: «Он озаряет тебя своим сиянием». Я уверена, что эта фраза из какой-то молитвы. И хотя кое-кому может показаться, что здесь я несколько перевозбудилась (как сказала бы моя мама), но все именно так… Точно так же, как и то, что, если уж он решил не осчастливливать тебя и не освещать своим сиянием, — можешь считать, что ты уже в аду.