Ну, еще бы.
— Он приезжает по целому ряду причин.
Не верю.
— Я думала, ты обрадуешься.
Мой мозг — сплошной гуляш.
Когда мой отец вдруг вывертывается из цепких объятий хирургически-соблазнительной Кимберли Энн и покидает их благоухающее пальмами бунгало в жарком, синем-пресинем Малибу, чтобы повидать свое располневшее, пригородное, до-средне-жизне-промежуточное семейство в моросяще-слякотной Англии, причина должна быть действительно серьезной. Я даже боюсь подумать о том, что ему наговорила мама. Поразительно, что она вообще решила набрать его номер. Они общаются друг с другом по телефону от силы раз в год, — и даже тогда ограничиваются лишь кратким обменом новостей. Возможно, ей просто не терпелось насладиться удовольствием сообщить ему о том, что он стал дедом, а Кимберли Энн — живо представляю себе, как мама безуспешно пытается скрыть ликование в голосе, — приемной бабкой. Воображаю, какой удар для двадцатипятилетней!
Лично я перезваниваюсь с ним раз в месяц. Мне нравится мой отец. Этот человек настолько искренне, настолько безраздельно и бесстыдно предан своим юношеским фантазиям, подавлявшимся на протяжении трех десятков лет, что он просто не может не нравиться. А сколь трогательны его восторги перед спокойной, богатой «Американской Мечтой», обладающей — в своем солнечно-гигиеническом воплощении — неисчислимыми преимуществами в сравнении с этим «Британским Кошмаром» (двое детей с проблемной стоматологией, приземистая женушка, не поддающийся описанию одноквартирный домишко на не поддающейся описанию улочке, «рено-меган»)! Я видела Кимберли Энн всего один раз, но должна признать, что — если отбросить ее странную привычку больно щипать тебя за руку всякий раз, когда ты говоришь что-нибудь смешное, — она произвела на меня впечатление вполне сносного человеческого существа.
Однако на сей раз вину свою отец заглаживает в одиночку. Кимберли Энн терпеть не может разлучаться с Твити, своей болонкой, и, кроме того, ужасно боится летать, — не дай бог, взорвутся силиконовые имплантаты (у Кимберли, не у Твити, хотя, если б для пушистых беленьких собачек существовала пластическая хирургия, не сомневайтесь, — Твити бы свое получила). Кроме того, отец не слишком-то любит наглядно напоминать Кимберли Энн о своей прошлой жизни, а встреча с нашей мамой — это все равно что установить прямо перед Фэрбушской гинекологической клиникой огромный рекламный щит с язвительной надписью: «ЗДЕСЬ ПОЖИЛ И ПОРАБОТАЛ ДОКТОР ВИНСЕНТ „ВИННИ“ МИЛЛЕР».
— И когда он… э-э… планирует встретиться со мной?