— Нужно подчиняться сильный. Сильный знать, слабый —нет. Слабый должен молчать.
— Рустам, а ты на казни был?
— Чья казнь?
— Женщины и мутанта-подростка.
Желтое лицо отразило страдание.
— Был. Там все был. Слабый стать сильный —нельзя. Но женщина и мальчик жалко.
— Жалко?
Рустам прикрыл ладонью рот, со страхом глядя на меня.
— Не бойся, мне самому жалко.
Он кивнул, улыбнулся, отчего глаза совсем стерлись с лица.
— Зачем пришел, Ахмат? — хитро сказал. — Ведь не пить. Совсем не пить.
— Мне нож нужен, Рустам.
— Нож?
— Ну да. Есть у тебя?
Он замялся.
— Есть, два нож. Но мне нужно. Я работать, Ахмат.
— Но один у тебя все равно останется.
— Один.
Вся фигура Рустама отражала мучительное раздумье.
Наконец, крякнув, он достал из-за стойки короткий узкий нож и протянул мне.
Я повертел оружие в руках, попробовал лезвие ногтем. То, что надо.
— Спасибо, Рустам.
Он махнул рукой.
— Кушай будешь, конунг?
— Твоего фирменного? — засмеялся я. — Тащи.
Рустам исчез в подсобке. Я стоял, опершись на стойку, и не расслышал шагов. Легкая рука легла на плечо. Обернулся —Вика!
Одноглазая шлюха, ночь с которой мне подарил отец Никодим.
— Вернулся, конунг?
Голос женщины зазвенел в помещении бара. Звучал ли он здесь когда-либо?
На Вике было короткое, изъеденное молью пальто, оголяющее сильные бедра. На ногах —коричневые сапоги на высокой платформе, рваные и истоптанные. Синий глаз холодно блестел.
— А, Вика, — пробормотал я. — Как ты?
— Как я?
Она взяла мою кружку с зеленкой, и —залпом.
— Я —прекрасно.
Вика откинула со лба светлую прядь.
— Искала тебя, Ахмат. Вчера заходила в твою конуру, да тебя там не было.
Что-то в голосе женщины мне не понравилось.
— Меня искала?
— Да. Хотела расспросить о Твери.
Далась же им всем эта Тверь!
— Тебе-то зачем?
Она не ответила, глядя на меня.
— Так зачем?
Лицо Вики сделалось злым.
— Ублюдок, это ты убил его.
Я удивленно привстал.
— Что ты несешь, дура?
— Белка был в твоем отряде.
Всполох: мой адъютант падает в снег, сраженный пулями питеров.
— Он погиб, выполняя свой долг, — сказал я. — Моя совесть чиста.
— Твоя совесть чиста… — кивнула Вика.
Я едва успел уклониться от устремленного мне в лицо лезвия, перехватил Викину руку, заломил, забрал нож.
— Сволочь, — Вика заревела.
Из подсобки выбежал Рустам, держа дымящуюся кастрюлю.
— Что ты делать, конунг?
— Ничего, просто у девушки истерика.
Я хотел помочь Вике подняться, но она оттолкнула меня.
— Ладно, пойду. Спасибо, Рустам.
Вика рыдала, сидя на полу у стойки.
— А как же еда?
— В другой раз, Рустам. Или вот ей предложи, когда успокоится.
Я поднял воротник куртки и шагнул к выходу.