* * *
Нить порвалась,
И брызнул в стороны жемчуг…
Ах, даже его
Удержать несравненно легче,
Чем нашу жизнь в этом мире.
Услышав колокольный звон на закате…
Вечерние сумерки.
Всегда бесконечно печальны!
Ведь знать не дано,
Услышишь завтра иль нет
Колокольный звон на закате…
Начертав сначала: «Что человек — плавучая трава у берега реки…»[85], записала несколько песен, и среди них…
«Что роса? —
Капли воды на травах», —
Думала я.
А это ведь вся наша жизнь —
Миг в ожиданье конца.
Сложила после того, как не стало Косикибу…
Что толку в весне?
Лежу, погруженная в думы
[86],
Томясь от тоски…
Ведь теперь ни цветы, ни дымка
Моего не волнуют взора.
Примерно в то же время послала кому-то…
Тягостно жить.
Но твердя: «Жизнь мне постыла», —
Ничего не изменишь…
Разве что-нибудь есть у нас, кроме
Дождливого поднебесья?
Когда проводились поминальные службы по государыне Бива[87], решила пожертвовать храму свой жемчужный головной убор, за которым послала к Фудзивара Ясумаса, жившему в то время в провинции Танго…
Росу своих слез
Стану и я, ничтожная,
Сегодня ронять,
Пусть в драгоценном уборе
И мой заблистает жемчуг.
После того как из мира ушел принц Тамэтака[88], целыми днями только и делала, что вздыхала…
Бессмысленна,
Но тянется, не обрываясь,
Постылая жизнь.
Хотя пряжа души не прочнее
Драгоценной жемчужной нити.
Примерно в то же время, когда лил страшный дождь, один человек прислал осведомиться о моем самочувствии, и я ответила…
Дождь моих слез
Льет и льет, ни на миг не кончаясь,
А сегодня в душе
Тучи сгустились так плотно,
Что и вовсе не видно просвета.
Сложила в последнюю ночь месяца Бегающих учителей…[89]
Говорят, навещают
В эту ночь нас души умерших,
Но ты не пришел.
Неужели живу я в селенье,
Которому имя Бездушие?
Изливая заветные думы свои…
Знаю, никто
Обо мне не станет печалиться,
Так не лучше ль самой
Оплакать себя, пока
Я еще здесь, в этом мире.
Когда в мире было неспокойно…
Пока годы и дни
Коротала бесцельно, вздыхая
И томясь от тоски,
Мир непрочной росинкой
Повис на поникшей траве.
* * *
Что же мне делать?
На что решиться — не знаю…
Таков этот мир:
Порвешь с ним — печаль одолеет,
А жить в нем — лишь множить обиды…
* * *
О, если бы в мире
Не было больше страдальцев,
И мы бы могли
Удерживать в нем всех тех,
Кто сердцу особенно дорог…
Однажды, приехав в горную обитель, услыхала величавые голоса монахов, читающих сутру…
Покинула дом,
Охваченный пламенем страсти
[90],
Полный суетных дум,
Чтобы здесь в тишине внимать
Гласу Благого закона.
Когда была в Курама, мне из соседней кельи вдруг прислали плоды, разложенные на веере…
Семян благочестия
Посеять еще не успела