Пробравшись сквозь «пробки», «газель» выехала на мост, переехала на Левый берег, свернула направо и съехала к пляжной полосе. Парень в синей куртке показывал дорогу.
— Вон там, где камыши, — звенящим голосом произнес он. И внезапно замолчал.
На обочине дороги стояла девушка, кутающаяся в испачканное пальто. Колготок на ней не было, ноги, почти до колен, — в жидкой грязи. «Газель» поравнялась с ней, притормозила, парень выскочил первым, подбежал, стал что-то расспрашивать. Но девушка не реагировала.
— Опоздали! — сказал Сивцов. — Давайте загасим этих тварей, чтоб неповадно было…
Опера высыпали на мокрый асфальт.
— Где они? — спросил начальник УР.
Девушка молча показала рукой в сторону Дона. Между дорогой и берегом чернели густо переплетенные заросли потерявшего листву кустарника. За ними безразлично шелестел желтый камыш.
— Пошли!
Одиннадцать мужчин направились в указанном направлении, но, перейдя засыпанную гравием обочину, остановились.
— А как мы пройдем-то? Тут сапоги нужны, — сказал Сухарев.
И действительно, твердая земля закончилась — впереди расстилалась огромная, напоминающая болото лужа. Как преодолеть метров пять-семь жидкой грязи? Можно, конечно, разуться, закатать брюки… Но было холодно, и лезть в это месиво никому не хотелось.
Оперативники переглянулись.
— Да, так их не достанешь, — выразил общую мысль Росляков.
— Наши действия? — спросил Кравчук.
— Что могли, то сделали, теперь едем в кабак, — подвел итог Воскобойников.
Сивцов подошел к парню с девушкой.
— Значит, так, я пошлю сюда наряд, они всех задержат. А вы завтра с утра приходите с заявлением… Прямо ко мне. Лично!
Девушка качнула головой.
— Я заявлять не буду, — мертвым голосом сказала она. Бледное лицо было исцарапано, губы разбиты.
— Почему? — спросил начальник УР, но ответа не получил. Он неловко переступил с ноги на ногу. — Ну, раз так… Садитесь, до города довезем…
— Сами доберемся, — сказал парень откровенно враждебно.
— Ну, смотрите, — пожал плечами Сивцов. — Тогда счастливо оставаться.
— Вам бы такое счастье, — парень выругался.
— Смотри, какой борзой! — Сытников угрожающе вытаращил глаза. — Сейчас я тебя быстро на пятнадцать суток оформлю!
Опера садились в «газель». Вадим взял под руку Сытникова, отвел в сторону.
— Чего тебе? — презрительно скривил губы тот.
Вадим молча ударил его в челюсть и удачно попал — Пашка отлетел на два метра и шлепнулся в грязь.
— Я тоже пешком пойду! — сказал Самойлин.
На следующий день с Самойлиным никто не здоровался, разговоры при его появлении прекращались, вокруг сгустилась атмосфера враждебности и неприязни. После оперативки Сивцов вызвал его к себе.