ся лишь мелкие дежурные формальности с полным официальным безразличием. Ей быстро сунули подписать протокол свидетельских показаний а потом о её существовании забыли.
Новость моментально облетела общагу. В Нелькину комнату потянулись подруги с соболезнованиями, вскоре приехала Наташка. На работу Нелька в этот день не пошла. А на следующий вышла как обычно. Её душа переполнилась жалостью. Вначале было жалко Петра. Потом стало жалко саму себя — жизнь показалась окончательно сломанной. Машинально она прокрутила события на полгода назад, и её взяла досада: почему она послушала ту глупую клятву больше не пить, почему не пошла на аборт? Жалость и досада сменились гневом к тому, кто сидел в её пузе, — она больше не хотела этого ребёнка. Работалось плохо, однако Нелька с остервенением кидала штукатурку на стены, а когда та вышла, схватила ведро и сама побежала вниз за свежим замесом, подъёмника ждать не стала. Пусть будет выкидыш! Ломило руку от тяжести, дужка врезалась в пальцы, однако ничего не происходило.
Вечером к ней пришла Верка Колобок и рассказала один народный рецепт, как ребёнка весьма просто убить внутри, а потом вызвать преждевременные роды. Рецепт был прост: пачка лаврушки на стакан кипятка. Отвар выпить, а сам лист завернуть в марлю и засунуть на ночь во влагалище.
Тогда пачка лаврового листа стоила четыре копейки. Вечером Колобок зашла в магазин и взяла сразу десять пачек, к немалому удивлению продавца. Принесла их Нельке. Та, следуя её инструкциям, запарила, настояла, выпила, завернула, засунула. Колобок просидела с Нелькой до часу ночи, однако ничего не произошло. Утром разболелся живот, но не сама матка.
а сбоку, где придатки, хотя боль были терпимой. Нелька пошла на работу, а вечером позвала Колобка, и они повторили процедуру Результат был тот же, по живот болел уже меньше. После отвара немного мучила изжога, но, в общем, состояние было нормальное. День за днём они израсходовали семь пачек, и Нелька уже была готова отчаяться в Колобковой медицине, как вдруг ощутила, что метод работает: шевеления плода полностью прекратились. Она продолжала ходить на работу, таскать там тяжёлые ведра с цементом, однако роды не наступали.
Прошла ещё пара недель, и живот заметно спал. Неля не понимала, как такое возможно и что с ней происходит. Не может же ребёнок рассосаться! Работать стало очень тяжело, она быстро уставала, стала совсем слабой и начала терять вес. Навалилась апатия и безразличие. Каждый день к ней приходила Колобок, помогала с ужином, мерила температуру. Температура если и была, то небольшая, а вот аппетит пропал совсем. От вида и запаха еды Нельку рвало. Колобок чувствовала, что что-то не так, что-то идёт не по плану, чувствовала свою вину и боялась страшных последствий. Она умоляла Нельку ни в коем случае не ходить к врачу, ободряя её, что всё идёт как надо и роды с мёртворождением наступят со дня на день. Обхаживала Нельку как могла, даже когда та перестала ходить на работу. Из отдела кадров позвонили комендантше, и та пришла выяснить, в чём дело. Нелька страшно похудела и едва держалась на ногах. К счастью, Колобок оказалась рядом — объяснила комендантше, что Нелька на больничном, заболела с горя после смерти Петра. Такой ответ показался естественным, и из отдела кадров больше не звонили. Изредка приезжала Наталья, но и её Колобок убедила не поднимать шума. Непрошеных гостей быстро отвадили под тем же предлогом душевной травмы, этим же объяснили и ужасный Нелькин вид. Вскоре Неля настоль ко ослабела, что едва могла встать с кровати. Даже ходить в туалет стало невмоготу. Работая в общаге. Колобок денно и нощно находилась с Нелькой, обслуживала её, принесла откуда-то стульчак с горшком, который выносила ночами, втайне от людских глаз.