— Нет уж. давайте-ка подальше отъедем, а уж потом…как бы за нами погоню не устроили…чует моё сердце, что это добром не завершится. Как там Настёнка?
— Нормально Настёнка. Бодра и весела — Андрей перегнулся из фургона и озабоченно посмотрел назад — чего станется и правда погоню вышлют, всё может быть.
— Федь, представляешь, он вылечил её! — взахлёб сообщила Алёна — взял и вылечил! Положил на неё руки — и рраз! — она здорова!
— Кто вылечил? — не понял Фёдор — Андрей, что ли?! Ну ты, брат, даёшь…не только, значит, убивать можешь…это что, тебе способности от кикиморы перешли? Вот здорово!
— Здорово… — угрюмо согласился Андрей и подумал — «Вот так вот. кикиморы-то, оказывается, ещё могли и лечить людей…а не только убивать. Вот так вот, ребята…»
Погоня настигла их на следующий день — уже ближе к вечеру, когда путники стали подумывать, что надо становиться на ночлег, и решали, стоит ли дотянуть до ближайшего постоялого двора, или лучше заехать в лес, туда, где есть родник или ручей и не заморачиваться поисками гостиниц.
Андрей уже издалека заметил кавалькаду из тридцати всадников, пылящих по дороге сзади, и негромко сказал Фёдору, сдерживая биение сердца, разом увеличившего частоту сокращений:
— Похоже, это по мою душу. Через минут пятнадцать они будут тут. В общем так: я беру одного коня, и еду им навстречу. Ты с Алёной едешь в столицу, покупаешь там лавку — наши сокровища пока припрячешь. Скажешь Алёне — где, на всякий случай. На лавке сделаешь вывеску с волком — чтобы я сразу вас нашёл если что. Мне дай немного денег, саблю и кинжал. Я вас найду. И гоните, не останавливаясь…ночуйте в лесу, на постоялый двор на всякий случай не нужно устраиваться. Берегите Настёнку!
Фёдор молча кивнул головой, остановил фургон и полез в него доставать оружие. Достал, отдал Андрею вместе с кошельком, отвязал коня, подав монаху поводья и грустно сказал:
— Такое чувство, что мы расстаёмся очень надолго. Главное — останься живым! — солдат обнял Андрея, обняла его и выскочившая из фургона Алёна, прослезившаяся и бледная, и вот уже монах сидел в седле коня, скачущего к всадникам позади.
Кавалеристы были уже в километре от них, когда фургон рванулся вперёд и снова попылил по дороге, оставляя Андрея его судьбе.
Он с облегчением проводил его взглядом — обрастать друзьями, конечно, хорошо, но когда ты что-то делаешь, может быть опасное, не очень приятное, лучше, чтобы отвечал за эти действия только ты, и никто другой Ведь когда за спиной кто-то близкий, за кого ты волнуешься и переживаешь, ты становишься незащищённым — поэтому Андрей всю свою жизнь был одиноким, не считая случайных и недолгих связей с женщинами, да боевых товарищей, которые ушли в небытие и никогда уже не узнают, кем стал их приятель.