— Ну щёлкни, там всё просто, кнопочку нажал, и всё!
— Тебя наверняка нельзя фотографировать, — бормочет Арават, пытаясь разобраться в надписях на чужом языке. Кто-то из толпы гогочущих зевак приходит ему на помощь. Я закрываю глаза растопыренной пятернёй.
— Мама…
Тем временем мама решает, что индивидуальных портретов с неё хватит, и тянет Аравата за рукав. Тот чуть не спотыкается об сумки, но послушно тащится к палатке, где мама встаёт с ним в обнимку, как с картонным Микки-Маусом, и просит кого-то из толпы щёлкнуть их вместе. Я хочу эту фотку, у Аравата на ней должно быть такое выражение…
— Слушай, Алтонгирел, пошли отсюда, а? — шепчу я, давясь от хохота. — Я больше не могу на это смотреть. Ничего хуже уже не случится.
— Думаешь? — сомневается Алтоша. — По-моему, она ещё далеко не исчерпала свой потенциал.
— Ну и шакал с ним, Арават сам нарвался, поделом ему. Всё, я ухожу, у меня ещё брат неизвестно где…
Алтонгирел спадает с лица.
Сашка обнаруживается в лавке кузнеца за приобретением кованых головоломок. Не в смысле что череп проломить можно, а в смысле что надо всякие металлические петли расцеплять. Мы ещё некоторое время гуляем по рынку, старательно обходя тот участок, где я оставила маму. К счастью, Сашка никаких ужасов не натворил, только научился вязать хитрые узлы, из тех, что на дверь вешают. Мы обедаем деликатесным змеиным мясом, которое в базарные дни привозят из Имн-Билча, а потом я показываю Сашке нашу почту, мы стреляем в тире, качаемся на канатных качелях, Сашка катается на лысом островном пони.
Ближе к вечеру, когда мы сидим на склоне горы и любуемся закатом, к нам подъезжает Алтонгирел на Эцагановой служебной машине с мамой на заднем сиденье и отвозит ко дворцу.
— Ну как прошёл твой день? — осторожно спрашиваю маму.
— Ой, супер! Мне столько всего подарили, а я ещё столько всего купила, а потом случайно встретила твоего свёкра, представляешь? Ну, мы с ним пофоткались, сходили в кафе, я ему всяко расписала, как мне Азамат понравился. Но слушай, какой же он старый! А ещё говорят, на Земле люди поздно детей заводят. Ну да ничего, крепкий дедок, всё моё барахло до машины дотащил.
Сашка вопросительно косится на меня.
— Молчи, — цежу я, скосив рот в его сторону.
Мы тормозим у дворца, и я кликаю слуг выгружать мамины приобретения. Сашка смотрит на меня как-то осуждающе, дескать, совсем зажралась, сумки можно было и самим вынести.
— Ещё не хватало мне на глазах у всего дворца сумки таскать, — ворчу. — Мне вон Алтоша потом вломит по первое число за непочтительное отношение к Императорской семье.