- Не сказать, что я безумно рад вас видеть, тёзка, но, кажется, я просил вас называть меня по имени? Помните, когда мы вместе еле успокоили разбушевавшегося бородача? - Степан, отвечая на приветствие "гостя" крепким рукопожатием, сел на постели. - Кстати, не здесь ли наш общий друг Эрни... а, Михаил Ефимович?
- Вот теперь узнаю продажного буржуазного писаку! Не можете вы, англичане, без подковырок. Товарищ Эрнест приехать не смог: утверждал, что занят, - сказав это, Кольцов облегчёно рассмеялся. Видимо, ситуация с опознанием поставила его в неловкое положение. Но, неожиданно, лицо его вновь приняло серьёзное выражение. Нервно поправив тонкий узел галстука, еле заметный между воротником рубашки и вязаным жилетом, он продолжил:
- От лица советского представительства и военного командования, я уполномочен принести вам, сэр, извинения и уверения в случайности произошедшего... - закончив с официальной частью, корреспондент "Правды" в Испании, вновь перешёл на дружеский тон. - И вообще, Майкл, ты что, не мог выбрать другого сопровождающего? Бывший жандарм чуть не утянул тебя на тот свет за собой.
В ответ Матвеев только обречённо махнул рукой.
- Извинения, они, конечно, весьма кстати, а как насчёт хорошего куска мяса с обильным и разнообразным гарниром? И от стакана чего-нибудь более крепкого, нежели вода, я бы тоже не отказался. И не говори мне, что ваши солдаты согреваются исключительно чтением Уставов или, ха-ха-ха, "Капитала"...
- Всё тебе будет, друг Майкл, - и стол и дом. Пойдём из этой душегубки. Накурил-то - и за неделю не проветрится!
Следующие несколько часов слились для Матвеева в сплошную череду приветствий, извинений и сочувствий, перемежаемую едой из полевой кухни - съедобно, но не изысканно - слегка приправленной бутылкой московской водки, которую ему, точнее - Гринвуду, презентовал от всей души кто-то из советских. И постоянного, не отпускающего ощущения чужого взгляда на затылке. Степану стоило больших усилий, чтобы не обернуться, не спугнуть, не показать тем, кто за ним наблюдает, что он чувствует обострённое к себе внимание. Приходилось быть подчёркнуто беззаботным, но ровно настолько, насколько способен на "беззаботность" уставший и перенервничавший человек.
"Удивительно, откуда здесь столько штатских? Корреспонденты, играющие в шпионов, шпионы, изображающие корреспондентов, какие-то личности в полувоенных френчах, чей плохой русский язык компенсируется столь же плохим немецким или французским. Люди, чья партийная принадлежность написана крупными буквами на лбу, вне зависимости от стоимости костюма. - Степан, слегка поплывший от избытка впечатлений и переживаний прошедшего дня, наложившихся на лёгкое опьянение, сидел в кресле, в отведённой ему - и ещё нескольким товарищам - для ночлега комнате. Соседи пока не вернулись, и Матвеев пользовался свободным одиночеством для осмысления происходящего и попыток построить план действий, исходя из сложившихся обстоятельств. - По-видимому, готовится новое наступление, иначе, отчего вся эта малопонятная суета вокруг инспекционной поездки Дыбенко? Столько желающих стать причастными к чужому успеху, собранных в одном месте, - не к добру".