— Рабов — это до кучи. Думает князь вершить суд и города чистить, а потом все грехи на него списать и пустить в расход, как прежних своих товарищей. Это власть, парень, в ней умри ты сегодня, а я завтра, такие отношения. Я, типа, весь в белом, а вокруг все в добре. По той же схеме, как со скоморохами. Останешься при Щавеле, тебя тоже подставят, кончишь жизнь на плахе.
— Что же делать?
— Иди в дружину, тебя вроде привечает Скворец. С ним говори, в десятках сегодня недобор, глядишь, возьмут стажёром. Хотя бы на время. Вернёшься в Новгород, а там как повезёт. Да ты парень хваткий, не пропадёшь. Для тех, кто не тушуется, в Великом Новгороде каждый день шанс выпадает жизнь изменить. К лучшему или к худшему, но шанс есть.
За забором послышались голоса. Михан подскочил как ужаленный, но то были свои. Ратники возвращались с гулянки.
Глава пятнадцатая,
в которой Щавель отправляется на охоту
Городская стража, заявившаяся поутру, была встречена злобным окриком засевшего на фишке Михана со второго этажа.
— Стой, кто идёт?! — рявкнул парень со всем усердием.
Городовые буксанули, приобалдев от разгромленного постоялого двора с забаррикадированными окнами и насаженной на кол головой со снесённой макушкой.
Щавель принял делегацию в растерзанной трапезной. Раненых перенесли наверх, и остались только трупы, разложенные вдоль стен, новгородцы у одной, «медвежата», сваленные друг на друга, у противоположной. В дальнем углу обосновался Лузга. Он разложил на столе амуницию стрелков и чистил ружья. «Медвежата» привезли кремнёвые кавалерийские мушкетоны, новенькие, с лакированными светлыми ложами и блестящими стальными частями. Лузга блаженствовал — был сыт и при своём законном деле. Сноровисто шурудя шомполом, он даже негромко напевал под нос. При виде поющего ружейного мастера посреди штабелей трупов городовых продрал мороз. К разговору спустился Карп и подтянулся из кухни Сверчок с парой дружинников из уцелевших.
— У вас война с Осташковом? — осведомился Щавель, не вставая со скамьи. Недостойно было лихославльскому воинству, испугавшееся предотвратить стычку на своей охраняемой территории, получать от боярина знаки уважения.
— У нас со всеми мир, мы под светлейшим князем новгородским ходим, — начальник городской стражи знал, с кем разговаривает, держался почтительно и подобострастно. — Не могу знать, зачем селигерских к нам занесло, но есть версия. Беда у нас, боярин…
— Они на Ивановом дворе на постой должны были встать. Где они сейчас?
— Нет их там, проверяли. Они после злодейства своего умелись по дороге на Поршинец, на Москву. Беда случилась, кто-то ночью взломал укрывище и разбудил Даздраперму Бандурину. Нынешнее полнолуние единственное в году, когда такое было возможно. Есть версия, что это дело рук проклятых «медвежат», для того они прибыли в Лихославль, а на вас напали до кучи, потому что случай представился.