— Это киностудия «Двадцатый век-фокс», Гарри, — вернула его к действительности Гейл. — Им понравилась сама идея пьесы, и они хотят купить только идею, но не сценарий. Они сказали Блайдену, что готовы приобрести права на экранизацию «Последней вечеринки», но сценарий должен писать опытный литератор. Блайден сказал им, что мою рукопись уже видел Стерлинг Силифант, он получил «Оскара» за свою работу или что-то вроде того. Ты меня слушаешь, Гарри?
— Да, очень внимательно. Говори.
— На студии считают, что нужно поменять название, кто-то из читавших пьесу даже предложил такое название: «В деле замешан Голфер». Но это все ерунда, главное — они заинтересовались, хотят снимать картину на западном побережье Флориды, где-нибудь на Санибел-Айленд.
Блайден говорит, что могут возникнуть ассоциации с прототипами персонажей пьесы — это они так считают — и надо изменить имена и все прочее.
— Что же они еще предлагают? — спросил Гарри, он еще не решил, как воспринимать эту новость, и был несколько смущен, так как был уверен, что пьеса Гейл никогда не найдет своего покупателя. Он воспринимал ее «писанину» как тщеславное развлечение Гейл, не более того.
— Блайден считает, что они должны заплатить мне не меньше двадцати тысяч за права на экранизацию. Тогда права на издание книги или публикацию в журнале будут принадлежать Силифанту или еще кому-то. Я сказала: нет.
— Не понимаю, как ты можешь отказываться от такого выгодного предложения, — осторожно вставил Гарри. — Мне кажется, ты должна быть довольна. Твою работу оценили по достоинству. Это первое такое выгодное предложение. Блайден — молодец, он открыл для тебя золотоносную жилу…
— Как ты не возьмешь в толк, мне не нужны эти чертовы деньги. Мне нужен успех. Я хочу, чтобы все написанное оставалось моим. Это моя история, мои слова, мои герои…
— Я понимаю. Но я считаю, тебе повезло, ты теперь сможешь писать. В твоем положении не следует требовать слишком многого.
— То же самое говорит Блайден. Но, Гарри… Я сказала Блайдену: не нужно на меня давить. Его дело — защищать мои права и все, что я сделала. Или пусть катится ко всем чертям!
— Глупый выпад, Гейл. Правда, это не слишком разумно. Он старается делать для тебя все возможное, а ты посылаешь его к черту.
— Но я не хотела его обидеть. Я хочу, чтобы ты позвонил Блайдену и сказал, что я хочу его видеть в этот уик-энд. И мы вместе все обмозгуем.
— Я не хочу вмешиваться в ваши дела, Гейл, пойми и меня. — Его взбесило, что она не хочет просто извиниться перед своим литературным агентом, а ищет посредника. Он представил, что Гейл в эту минуту лежит на своей кровати, а рядом — Спринджер, с насмешливо-презрительным ко всему отношением, с безразличным видом он просто слушает ее разговор, а Гейл в своем возбужденном состоянии просто забыла о его присутствии.